Пудра и мушка

Генри увлеченно рассказывал про свои приключения в городе, хвастая именами знаменитостей. А Клеона доверчиво проглатывала всю эту глупую болтовню!.. Теперь он делает недвусмысленные намеки на свои амурные победы - пытаясь изобразить себя эдаким неотразимым сердцеедом. Обезьяна!.. Трусливая разодетая обезьяна! Филиппу вдруг страшно захотелось запустить в него бокалом, но он сумел совладать с этим нелепым порывом и принялся слушать мистера Шартери.

Когда все снова собрались в каминном зале, стало еще хуже. Сэр Моррис попросил Клеону спеть что-нибудь, и она села за клавесин. Банкрофт оказался тут как тут. Он помогал ей, переворачивал ноты, пялился с откровенным обожанием. Черт его побери! Ну, черт его побери!

Наконец вечеринка подошла к концу; Филипп с отцом остались одни. Сэр Моррис оперся подбородком о ладонь и наблюдал за сыном. Филипп долгое время молчал, но, наконец, отвел взгляд от окна и посмотрел на отца.

- Этого вы от меня хотите? - с горечью произнес он. - Чтобы я походил на этого размалеванного щенка, виляющего хвостом у ног каждой женщины, которая попадается у него на пути!

- Совсем нет, - сказал сэр Моррис, доставая свою табакерку и открывая ее. - Этого мне хотелось бы меньше всего на свете.

- Но вы же сами говорили...

- Я говорил, что хочу, чтобы мой сын стал безукоризненным джентльменом, знающим мир и умеющим в нем ориентироваться.

- И что же?

- Может быть, ты считаешь, что мистер Банкрофт безукоризненный джентльмен?

- Мне кажется, что как раз не я, а именно вы так считаете...

Сэр Моррис поднял одну руку, как бы защищаясь.

- Прошу меня простить, но, по-моему, это ты вбил себе в голову, что я так считаю. Мистер Банкрофт, как ты совершенно справедливо заметил, как раз и является размалеванным щенком. Но он из кожи лезет вон, насколько это ему дано, чтобы походить на то, что я подразумеваю под понятием безукоризненный джентльмен, которым я и хочу, чтобы ты стал. Ты неотесанный деревенщина, милый мой; он же только изнеженная кукла. Выбери золотую середину.

- Я скорее останусь таким, какой есть!

- То есть самодовольным дурачком.

- Сэр!

Сэр Моррис поднялся и оперся на свою трость.

- Оставайся тем, кто ты есть, сын мой, но при этом хорошенько подумай, кого предпочтет Клеона? Его, который ее предупредительно обхаживает и услаждает слух сладкими словами, или тебя, безразличного к своей внешности и обращающегося с ней не как с молодой и прелестной девушкой, а как с собственностью?

Филипп не заставил ждать ответа.

- Сэр, Клеона может... Клеона вольна выбирать, кого ей вздумается, но она не из тех, кто станет вешаться на шею всяким штучкам, вроде этого Банкрофта!

- Но и не из тех, кто смирится быть прикованной к человеку, которому она нужна лишь для ведения хозяйства и для постели, - миролюбиво возразил сэр Моррис.

Их серые глаза встретились, у Филиппа они выражали явную обиду.

- Отец, так, значит, я эгоист и лишь потому, что не хочу принимать то, что презираю?

- К тому же весьма ограниченный, потому что ты презираешь то, о чем не имеешь ни малейшего представления.

- Благодарю вас, сэр! - в его голосе звучала горечь. - Мне нужно нарядиться, как попугаю! Повторяю вам, сэр, Клеона должна принимать меня таким, какой я есть.

- Или бросить тебя таким, какой ты есть, - осторожно предположил сэр Моррис.

- Это угроза, сэр?

- Просто совет. А тебе уж самому решать, сынок... Пойду-ка, пожалуй, я спать, - старик замолчал, глядя на сына. Филипп подошел к нему.

- Доброй вам ночи, сэр.

Сэр Моррис улыбнулся и протянул ему руку. Тот ее поцеловал.

- Доброй ночи, сын мой.

Неделя закончилась мелкими, но досадными неприятностями. Мистер Банкрофт зачастил в Литтл Фитлдин, где проводил больше времени, чем у себя дома. Но еще более частым гостем он был в Шарлихаузе. Там он не однажды заставал Филиппа, который всегда выглядел недружелюбно и мрачно. Генри ему мягко улыбался и пытался вовлечь в словесное состязание, но Филипп оказывался скуп на язык. Поэтому мистер Банкрофт ограничивался отдельными тонкими замечаниями в его адрес и тотчас переводил свое внимание на Клеону.

Клеона же пребывала в состоянии непонятного смятения.