Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино

В течение еще двух лет Пискатор трудился в Германии, после чего ему все же пришлось эмигрировать в СССР, где он был избран председателем Международного объединения революционных театров. Кроме этого, стал снимать кино (фильм «Восстание рыбаков»). А в 1936 году режиссер покинул Советский Союз. Почему? В его биографии значится причина: «по политическим мотивам». Но это может быть и уловка. А на самом деле под видом политэмигранта скрывался… разведчик, агент НКВД. Ведь Пискатор поначалу поселился во Франции, где выступал в поддержку республиканской Испании, а в 1939 году он эмигрировал в США, где в Нью-Йорке основал «Драматическую мастерскую», в которой преподавали Ганс Эйслер, Брукс Аткинсон, Джордж Сёлл, Ли Страсберг. Почему бы не предположить, что эта «мастерская» была всего лишь легальной крышей, под которой скрывалась одна из резидентур НКВД? В итоге в 1951 году Пискатор был обвинен Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности в «коммунизме» и вынужден был вернуться в Европу – в ФРГ. И в течение десяти лет он работал в разных театрах Западной Германии и за ее пределами в качестве гастролирующего режиссера (очень удобная «ширма» для разведчика). Кстати, Пискатор неоднократно бывал и в ГДР, где у него остались друзья еще с двадцатых годов: Б. Брехт, Е. Вайгель, Г. Эйслер, Э. Буш и др. И куда только «Штази» смотрела?

Умер Пискатор в 1966 году, успев получить незадолго до смерти Командорский крест ордена «За заслуги перед ФРГ» (1958).

Но вернемся к Татьяне Пельтцер.

Пискатор, узнав, что фрау Тейблер (Пельтцер) в прошлом профессиональная актриса, предложил ей роль в спектакле «Инга» по пьесе советского драматурга Глебова. Однако, как мы помним, в 1931 году Пискатор вынужден был эмигрировать в СССР. И вслед за ним туда же отправилась (а вернее, вернулась) Татьяна, разведясь с Тейблером. То ли они не сошлись характерами, то ли некая агентурная необходимость заставила актрису вернуться на родину буквально накануне прихода нацистов к власти. Кстати, с бывшим супругом она поддерживала хорошие отношения. Он потом женился, у него родился ребенок, а вот Пельтцер замуж больше так и не вышла. Долгие годы ее семьей был отец Иван Романович. В 1959 году он умер. Причем последние свои годы, после того как его выгнала молодая жена, он прожил у дочери. Но это будет чуть позже, а пока вернемся в начало тридцатых.

Пельтцер снова устроилась работать в театр МГСПС. Но в 1934 году ее уволили «за профнепригодность», поскольку профессионального актерского образования у нее не было. И она вновь стала машинисткой, устроившись на машиностроительный завод АМО (позже завод имени Лихачева), где главным конструктором был ее брат Александр. Он тогда увлекался разработкой первых советских гоночных автомобилей «Звезда», сам испытывал их и даже стал трижды рекордсменом СССР. Но в 1936 году он оставил пост главного инженера АМО, как написано в архивах, «по причине выезда из Москвы». Причем так и не известно, куда именно он выехал и как в дальнейшем сложилась его судьба. Вполне вероятно, что брат Пельтцер тоже имел отношение к органам и бесследно «пропал» по их заданию (напомним, что он был немцем и хорошо владел их языком).

Во второй половине тридцатых годов, когда угроза войны с Германией уже стала реальной, все советские немцы были взяты под контроль НКВД. Кого-то из них репрессировали, но многие стали сотрудничать с нашими спецслужбами, и поэтому их судьбы складывались вполне благополучно. Взять ту же Пельтцер. В 1937 году она уехала из Москвы в Ярославль (вроде бы опала), где устроилась в драмтеатр театр имени Федора Волкова. Однако уже спустя несколько месяцев ей разрешили вернуться в Москву (и это в разгар «чисток») и взяли в труппу сначала Колхозного театра, а через год – театра МГСПС. А в 1940 году она устроилась в Театр Миниатюр. Где и пребывала на момент съемок в «Свадьбе».

Спустя три года она вольется в труппу Театра сатиры, где отработает ровно три десятка лет. Кстати, она будет первой актрисой этого театра, кого удостоят звания народной артистки СССР (1960).

Но вернемся к съемкам «Свадьбы».

Поскольку значительная часть актеров к моменту начала съемок фильма уже успела вернуться из эвакуации в Москву (а Зоя Федорова, как мы помним, вообще из нее не выезжала), то картину было решено снимать в столице: павильоны – на Центральной студии документальных фильмов, что в Лиховом переулке, рядом с садом «Эрмитаж», а натурные эпизоды – в улочках у Самотечной площади (кстати, в кадре, где жених едет в пролетке, в одном из окон на первом этаже стекла заклеены лентой крест-накрест – свидетельство недавних авианалетов немецкой авиации на столицу). Вечерами артисты играли в театре, поэтому снимали их ночью и до самого утра. Потом развозили по пустынной Москве по домам, предъявляя патрулям специальные пропуска.