Пуля для звезды. (Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?)

— Я незлопамятна, — призналась Рейна Вальдер, слегка потупив взор.

— Лгунья! Во всяком случае запомни, я запрещаю тебе танцевать на могиле, ибо среди посетителей есть и дети!

Маги начала проявлять признаки беспокойства: Фабрис принял слишком беззаботный вид, не подобающий знаменитому актеру, присутствующему на похоронах.

— Фабрис, больше не смейся, — попросила она.

— Ты права, Маги, — поддакнул актер, пытаясь принять безутешный вид.

— Это возрастное, — доверительно сказал он импресарио, — я не могу больше контролировать свои лицевые мускулы!

Рейна отрывисто рассмеялась, будто расчихалась.

Они миновали ворота кладбища под всполохи вспышек.

— Фабрис, еще разок!

— Повернитесь, мсье Фонтень…

— Немного правее…

— Господа, господа, немного почтения к усопшей, — попросил Фонтень, с удовольствием выполняя просьбы фотографов.

Тем временем Маги выспросила у служителя дорогу, по которой прошел похоронный кортеж, впрочем, расспросы оказались бессмысленны, ибо место можно было определить по толпе. Маги потащила актера с импресарио в указанном направлении. Фоторепортеры путались у них под ногами.

Блекло-голубое небо очистилось от огромных черных туч, так и не разразившихся грозой.

— Оно не так уж и мрачно, это кладбище, — заметил Фабрис, следуя тенистой аллеей, — я бы согласился устроиться в уголке, если со мной случится подобная неприятность. Маги, позаботься узнать, нет ли свободного местечка…

— Не говорите так, — возразила ненавидящая черный юмор секретарша.

Наконец они присоединились к похоронной процессии, остановившейся у выкопанной могилы. Служащие похоронного бюро пристраивали рядом венки и букеты цветов. Около сотни людей окружали семью Франсуазы Констан, среди друзей и знакомых затесалось немало любопытных, слонявшихся в надежде повидать знаменитостей.

По толпе пролетел глухой рокот.

— Фабрис Фонтень… Это Фонтень…

Любопытные вначале оборачивались и лишь затем пропускали актера со спутницами.

Фабрис благодарил, натянуто улыбаясь.

— Убийца здесь, — прошептал он, не разжимая губ.

— Убийца? — переспросила Рейна Вальдер.

— Да, Тони!

Не дожидаясь комментария, Фабрис тотчас продолжил голосом, в котором проскальзывали веселые нотки:

— Посмотрите на папашу Эрналя, он торгуется, как при покупке парика! Это похоже на старьевщика…

— Фабрис! — прошипела Маги.

Фабрис замолчал, но это быстро ему наскучило. Чтобы скоротать время, он принялся изучать стоящих рядом, надеясь найти прелестное личико. В нескольких шагах от него стоял молодой человек с прыщавым лицом, едва сдерживавший слезы — продавец от Шавано.

Бруно Мерли тоже мысленно отметил присутствие этого опрятно одетого юноши, он не знал его, но уже дважды их пути пересекались, и Бруно пообещал себе позже отметить в статье присутствие юного незнакомца «с утопающими в слезах глазами».

Во «Франс Пресс» деяния Бруно уже оценили. Клод Доре нашел его статью о «трагическом уходе из жизни Франсуазы Констан» отличной и, естественно, ему было предложено сделать репортаж о похоронах актрисы.

— Это дело по праву твое, — заявил он.

Вместе с Бруно был редакционный фотограф Жозеф Синьяк, или Джо, невысокий тулузец, таскавшийся за каждой юбкой, говоривший с отталкивающим даже друзей акцентом. Джо стал одним из фотографов, отметивших приход Фабриса Фонтеня несколькими кадрами. Когда гроб опускали в могилу, он подмигнул Бруно, давая понять, что доволен проделанной работой.

Когда Жан-Габриэль Эрналь приблизился к могиле, чтобы бросить в нее розы, Джо навел на него аппарат.

— Отлично, папаша! — прошептал он.

Жест Эрналя был подхвачен, и поток цветов хлынул в могилу.

Семья Франсуазы Констан принимала соболезнования; Эрналь неожиданно для себя оказался во главе похоронной процессии.

— Я скорблю с тобой вместе, — сказал Фабрис Фонтень, пожимая ему руку. — В ближайшее время позвоню.

Тони скрылся поглубже в толпе, так он был менее заметен.

Стайка школьниц, прося дать автограф, окружила Фабриса при выходе с кладбища. Все сочли это естественным.

— Снимай! — приказал Бруно Джо, указав на сценку.

Сбитая особо резвыми подростками, Маги потеряла равновесие и упала бы, не подхвати ее пришедший на помощь журналист.

— Маги, наконец-то ты в объятиях мужчины! — бросил Фонтень.

Покрасневшая секретарша поблагодарила Бруно, воспользовавшегося ситуацией, чтобы представиться.

От общения со школьницами Фонтень оживился и полностью забыл о том, где он находится и по какому случаю. Почувствовав неладное, Рейна Вальдер подошла к Маги.

— Уведите его от суда присяжных заседателей!

Женщины объединенными усилиями вырвали его из рук школьниц, громко скандирующих: «Фабрис!»

Вздохнув, актер отпустил руку очаровательной шестнадцатилетней блондинки.

— Кто эти женщины? — спросила одна из школьниц.

— Лоурел и Харди! — съязвил Фабрис.

Но девушки не рассмеялись, глядя, как секретарша и импресарио уводят обожаемого соблазнителя.

Одной из последних кладбище покидала тридцатилетняя женщина, не привлекшая к себе внимания. На нее даже не посмотрели и не узнали, как того боялась она.