Пуля из дамасской стали

До парней доносились голоса монахинь, которые говорили о том, что сегодня обязательно надо будет сходить к господину Абу Фирасу, попросить в долг хоть немного муки и соли, иначе не из чего будет испечь для детей лепешки на завтрак и обед. Мальчиков постарше они предполагали послать за водой к источнику.

Десантники убедились в том, что находятся именно там, где и нужно.

Горяев шепотом приказал всем оставаться на месте, вышел из беседки и негромко окликнул:

– Доброе утро, барышни! Извините, что побеспокоил. Кто здесь у вас старший?

Монахини испугались, отпрянули и некоторое время безмолвно наблюдали за загадочным незнакомцем, одетым в камуфляж. Но тот держался спокойно, не проявлял никакой агрессии.

Монахини несколько успокоились, и одна из них ответила вопросом на вопрос:

– А кто вы и что здесь делаете? Как вы сюда попали?

– Я командир группы охраны российского посольства в Дамаске, – пояснил Горяев, достал из кармана лист бумаги и развернул его. – По просьбе сирийского руководства мы прибыли сюда для охраны детского дома и переправки детей в безопасное место. Вот, посмотрите документ, определяющий мои полномочия.

Он подошел к женщинам и подал им бумагу с гербовыми печатями. Просмотрев документ, написанный по-арабски, они попросили немного подождать и быстро скрылись в здании.

Менее чем через минуту оттуда вышли еще две монахини, самая старшая из которых, лет сорока, назвалась сестрой Марьям. Окинув внимательным взглядом незваного гостя, она попросила подробно изложить причины прибытия воинского подразделения на территорию детского дома. Ребятишки самых разных возрастов высыпали из дверей и с интересом наблюдали за происходящим.

Горяев терпеливо, во всех деталях рассказал о цели и задачах своего прибытия в Банар. По просьбе монахинь он приказал бойцам выйти из беседки. Зрелище оказалось впечатляющим. Дети, увидев десантников, устроили оживленную кутерьму. Их очень впечатлили эти большие парни в одинаковой военной форме, да еще и очень похожие друг на друга. А вот монахини, напротив, от появления десантников оказались не в восторге.

– Поймите меня правильно, но ваше появление здесь может поставить нас под серьезный удар, – сокрушенно заговорила сестра Марьям.

Как она рассказала далее, в соответствии с негласным уговором ни правительственные войска, ни мятежники баталий у стен детдома никогда не затевали. Сейчас в округе Банара без конца рыскали отряды так называемых повстанцев, но еще никто из них даже не пытался сделать что-то такое, что могло бы угрожать жизни детей. С первых дней гражданской войны территория детдома стала как бы нейтральной зоной, неприкосновенной ни для каких вооруженных формирований. Монахини еще в самом начале событий прибыли сюда из уже известного спецназовцам монастыря Святой Феклы в селении Маалюля.

В эти места их направила настоятельница, сказав, что эта служба будет особо угодна Господу. Прибыв в Банар, монахини обнаружили, что их появление здесь оказалось как нельзя кстати. К тому времени большая часть персонала детдома с работы уже ушла. Скорее всего, эти люди вместе с семьями бежали в относительно безопасные места. Дети были лишены элементарного присмотра и обслуживания. Монахини уже около полугода боролись за то, чтобы их воспитанники смогли дожить до той поры, когда в стране наконец-то установится мир и покой.

– Мужчин, тем более военных, нам здесь не надо, – категорически заявила сестра Марьям. – Мы даже сторожа, который охранял территорию, уговорили сюда больше не приходить, хотя он собирался работать без зарплаты. Мы не хотим, чтобы дети пострадали из-за чьих-то подозрений в том, что мы нарушили нейтралитет и поддерживаем какую-то из сторон. Простите меня, но я очень прошу вас покинуть нашу территорию.

Слушая ее, парни недоуменно переглянулись. Кто-то даже присвистнул. Получалось, что они зря рисковали жизнью, пробираясь сюда. Здесь их никто не ждал и в их помощи не нуждался.

Потерев лоб, Горяев покачал головой и заявил:

– Возможно, вы и правы, но прямо сейчас мы уйти никак не сможем. – Он развел руками. – Почему? Да потому, что нас тут же увидят местные жители, и вам потом очень трудно будет доказать так называемым повстанцам, что вы здесь совершенно ни при чем. Поэтому, коль уж вы именно так ставите вопрос – хорошо, мы покинем вашу территорию. Но, простите, только вечером. И не потому, что кого-то боимся. Только по той же причине, которую назвали вы – чтобы не пострадали дети.

Выслушав его, сестра Марьям напряженно задумалась. Трудно сказать, какое решение приняла бы она в конце концов, но другие монахини что-то прошептали ей на ухо.

Она утвердительно кивнула, тягостно вздохнула и сказала:

– Хорошо. До вечера вы можете остаться. Только прошу простить, накормить вас, увы, нечем.

– Я уже слышал об этом. – Горяев понимающе кивнул. – Вот, возьмите на муку и другие продукты. Кто знает, дадут вам в долг или нет? – Он достал из кармана несколько крупных купюр и протянул монахине.

Она колебалась, нерешительно взяла деньги, но тут же протянула их назад и спросила: