Пуля времени

На улице довольно тепло. По ощущениям – лето, может быть, конец лета или начало сентября. Плюс-минус то, что и было.

Так… Он знает эту вывеску. Реклама «Мегафона». А вон там подальше – поворот на заправку «Лукойла». Он был здесь. Это Волоколамское шоссе. Его здесь и убили…

Бурлак пытается встать. Тело болит. Но руки-ноги вроде слушаются. Он может идти!

Так… А в кармане наверняка лежит мобильник! Это сто лет назад он мог неделю ни разу им не пользоваться… В XXI веке без телефона – никуда.

И действительно – труба на месте. Только как же в нее войти? Блин, за месяц воздержания от гаджетов даже пароль забыл! Ну, допустим, год рождения. Тут все по классике. 1882-й… Смешно… 1982-й. Вот, уже лучше. Но не то. Да, господи, уже давно проверку по отпечатку пальца и сетчатке глаза изобрели! Палец-то свой, бурлаковский, не ратмановский?! Заработало!

Хм… Куча пропущенных. И кто же это звонил? Батюшки… Оксана – раз, два, три… семь. Немало. И от шефа звоночек. Неужто сам Кукуян снизошел? И от предателя Петра? Раз, два… четырнадцать! Совсем совесть заела? Решил напоследок выговориться, прежде чем нож в спину втыкать по рукоять? Мама – тоже телефонировала.

Матери ночью звонить – только волновать лишний раз. Петр с Оксаной заслуживают ответного звонка меньше всех на этом свете. Ну а Кукуян? Он не самый плохой полицейский начальник. Да, громкий, да, часто избирательно вредный и несправедливый. Но это больше от эмоций, чем от ума. По-крупному Юру не подставлял, а несколько раз и вовсе выручал. Бурлак решает перезвонить ему.

– Алло, Валентин Сергеич! Это Бурлак. Вы мне звонили…

– Бурлак! Египетская сила! А мы тебя обыскались! Всем отделением ищем. Петр себе места не находит, говорит, что ты в опасности. Ты где, Бурлак?! Куда ракеты с самонаводящимися головками посылать да вертолеты с парашютистами?

– Э… Этого не надо. На Волоколамском шоссе я. Еду в отдел.

– Не едь, а лети давай! И думай, как объясняться будешь. Мои седые волосы твоей шкуры не стоят!

Кукуян еще долго использует обсценную лексику. Но в этих криках есть даже что-то теплое. Значит, по-своему волнуется за подчиненного, принимает его исчезновение близко к сердцу.

7

Экс-попаданец ловит такси. Таксист – гость из ближнего зарубежья – время от времени поглядывает в зеркало заднего вида. Подозрительный какой-то. А не поговорить ли с ним? Заодно кое-что узнать…

– Какой сейчас год? – решает спросить Бурлак. Как бы глупо это ни прозвучало.

Таксист смотрит в зеркало с вопросительным прищуром. Отвечает с акцентом и не сразу.

– Двэ тысячы… нэ помню, брат…

Ничего себе!

– Двэ тысячы двадцать трэтий, брат, – исправляется водила.

Уфф, отлегло…

– А почэму ты спрашиваэшь?

– Тоже не помню.

– Ааа…

Дальше едут молча.

8

В отделении Бурлака встречают теплее, чем он рассчитывал. Как будто искренне рады его возвращению. Навстречу бежит Петя, хочет брататься. Но Бурлак обдает напарника холодом. А потом еще какое-то время спиной чувствует жжение от взгляда бывшего друга.

В кабинете шефа уже собрался целый консилиум. Кукуян с порога «приобнимает» блудного Бурлака, отчего тому делается больно, и ведет во главу стола, рядом с собой.

– Рассказывай, где, мать твою, тебя носило?.. – Полицейский начальник не привык любезничать, но сейчас явно сдерживается, чтобы не заорать в голос, а еще до кучи что-нибудь не разбить в своем кабинете, хоть бы и фейс подчиненного.

Следом заходит и Петя Рогинский. У него смущенное выражение лица. Как будто не до конца понимает, что происходит.

Бурлак же теперь вообще ничего не понимает.

С горем пополам он рассказывает наскоро придуманную версию про то, что получил от неких бандитов сигнал о стрелке. И он не дурак, конечно, в одиночку идти на встречу с неизвестными – бандиты были ему знакомы. Так, мелочь с района, на их счету наркота, угоны, небольшие кражи. Дело казалось плевым, ставки невысоки, надобности в подмоге никакой не было. Приехал на Волоколамку. Но бандитов там не встретил…

Бурлак смотрит на себя в зеркало. А вернее – в стеклянную дверцу шкафа с подарочными слонами в кабинете начальника. Как будто даже и не избит особо, так – одна ссадина.

– Таксист, гаденыш, дверь открыл не вовремя, прямо по глазу мне и заехал, – врет Юра и трет ушибленное место.

Ну, не рассказывать же, в самом деле, про события на ночном шоссе, о которых он и сам в точности не помнит. И тем более о путешествиях во времени, которые все больше походят на дурной сон…

– Иди отсюда, – бросает разочарованно начальник. Как будто с бо́льшим удовольствием послушал бы как раз воспоминания о дореволюционной России.

В коридоре Бурлак таки сталкивается с Петей. Тот следует за ним по пятам. Не отвертеться. Придется поговорить.

– Юра! Ты чего такой? – Предатель начинает разговор первым.

– Какой такой? – Бурлак почти и не скрывает раздражения.

– Как не родной… Бесишься из-за шоколадки?

– Какой шоколадки?

– Достал уже отвечать вопросом на вопрос… Из-за последней шоколадки, которую я урвал сегодня в буфете. Ты потом еще полчаса дулся, что тебе чай не с чем пить.