Пуля

Ричард и я обменялись взглядами и снова посмотрели на Жан-Клода. Жан-Клод со всей его фетишистской модной одеждой стоял перед нами обнаженный и покрытый большим количеством телесных жидкостей, чем в эпизоде CSI. Могло показаться показным оптимизмом то, что он — что мы — можем выяснить способ не допустить метафизически самых мощных вампиров в Европе на территорию Соединенных Штатов, но мы уже выгнали троих из них, а также остатки Тьмы.

Мы еще раз посмотрели в карие глаза друг друга, а затем снова в голубые Жан-Клода.

— Я в деле, — сказала я.

— Что нам делать? — спросил Ричард.

— Я считаю, что мы освободили Белль от влияния Матери на данный момент, так что все, что им осталось, — это смерть, террор и насилие. Мы проиграем, если попытаемся бороться с ними их же методами.

— Ты хочешь сказать, что наше оружие — любовь, а не война? — спросила я.

Он кивнул головой.

— Я предпочла бы их просто убить, но Тьма просто перепрыгнет в другое тело, не так ли?

— Боюсь, что так.

— Действительно ли мы сможем не допустить ее в Соединенные Штаты? — спросил Ричард.

— Если другие Мастера Городов захотят, шанс есть.

— Почему бы им не хотеть помочь нам? — спросила я.

— Они захотят, ma petite, но им не понравится мой план.

— Почему? — спросил Ричард.

— Для этого им потребуется отказаться от большей части своей автономии и управлять Америкой так, как управляют в Европе.

— Почему, чем это поможет? — спросил Ричард.

— Им придется отказаться не только от политической автономии, верно? — спросила я.

— Non, им придется передать нам некоторые из своих полномочий.

— Ты говоришь о создании Совета здесь, в Америке, с тобой во главе, — догадался Ричард.

Он кивнул головой.

— Разве некоторые члены Совета не пытались нас убить, когда они только предполагали, что мы пытаемся это сделать? — припомнила я.

— Они собираются убить нас в любом случае, ma petite, ты еще не поняла? — он посмотрел на нас, и в его глазах было то, что я нечасто там видела: страх. — Если нас нельзя завоевать, они должны нас уничтожить.

— Из опасений, что мы сделаем именно то, что ты собираешься, — сказал Ричард.

Жан-Клод кивнул еще раз.

— Это будет состязание, смогут ли они победить нас или убить, прежде чем мы наберем достаточно силы, — проговорила я.

— Да, — сказал он.

— Мастера других городов не захотят отказаться от своей силы в твою пользу, — добавила я. — Пока они не почувствуют силу Совета, они не поверят тебе. Они подумают, что это просто предлог, чтобы захватить их власть.

— Именно, — подтвердил он.

— Некоторые из них скорее будут бороться, чем отдадут тебе свою власть, — сказал Ричард.

— Возможно.

— Мы собираемся начать здесь вампирскую гражданскую войну? — спросила я.

— Non, ma petite, между нами и нашими союзниками. Они не смогут организовать такую сильную оборону и не станут объединяться. Большинство будут жить или умрут на своей собственной территории.

— Ты планируешь заставить их отдать часть своей власти, даже если они откажутся?

— Чтобы не допустить проникновения в эту страну Любовника Смерти и Матери Всей Тьмы? О, да!

— Ты станешь плохим парнем, — сказал Ричард.

— Я знаю об этом.

— Ты планируешь метафизически принудить сопротивляющихся Мастеров?

— Если потребуется.

— Разве это не то, из-за чего мы боремся с Советом? — спросил Ричард.

— Да, но мы делаем это не в злых целях.

— Ага, значит, они просто должны поверить в наши благие намерения, — произнес Ричард.

— Нет, — сказал Жан-Клод, — они просто должны делать то, что я скажу.

— Если совершать зло по уважительной причине, от этого оно не станет добром, — заметила я.

— Ты хочешь, чтобы Матушка Тьма захватила остальных мастеров в этой стране?

— Ты знаешь, что нет.

— Тогда то, что для одного зло, для другого становится необходимостью, ma petite. Мы должны быть настолько безжалостными, насколько ты когда-либо была, и настолько убедительными, насколько я был когда-либо.

— Что требуется от меня? — поинтересовался Ричард.

— Будь честен с самим собой и с нами. Помоги нам не стать теми монстрами, которых в нас уже видят другие американские Мастера.

Ричард протянул руку, и после минутного колебания Жан-Клод принял ее. Я положила свою руку поверх их, и все, о чем я могла думать — было ли это началом революции? Не с лозунгами или беспорядками, но с несколькими людьми в комнате, пожимающими руки и имеющими цель. Мы пытались спасти нашу страну. Я могла поклясться, что другие Мастера городов не поверят в то, что мы спасаем кого-то, кроме самих себя. Нас вряд ли назовут патриотами. Нет, скорее, ублюдочными сволочами.

Глава 19