ПУЛЬС СВЕТА

— Да нет, мам, что ты… Он вообще, кажется, только с тобой разговаривает… Ещё с Ленкой Севидовой… Тут понятно всё, мам, тебя же знают все… Разговаривают… Ещё до Виктора…

— О чём разговаривают?..

— Ну вроде как, жалеют… Хотят, что б ты тоже, счастливой стала… Сполна… Только, конечно, сказать тебе никто не решиться никогда… Переживают… Беспокоятся… Знают же…

Ирина ухмыльнулась испуганно. Снова заходила вокруг стола, теребя пальцы.

— Так… — сказала сама себе.

Кирилл невозмутимо крутил вазу пальцами, разглядывая розы, наклоняя голову то влево, то вправо.

— Кирюша… Ты мне не хочешь ничего сказать?..

Кирилл прекратил крутить. Положил руки на колени.

— Хочу мам, но не могу…

— Почему? — остановилась она.

Кирилл молчал, не поднимая глаз.

— Скажи… Я должна знать… — присела она рядом на краешек другого стула.

Впилась взором. Лицо окаменело вдруг. Волнение клокотало только внутри. Билось во всём теле, в мозгу и вокруг. Кажется вся комната наполнилась чем-то. Кажется вокруг пульсировал свет. Может ещё что-то. Носилось вихрем, невидимое. Тело, кажется тоже исчезло, таяло в этом «нечто». Всё расплывалось: и очертания и мысли. Только чувство жило в пространстве. Охватило всё и пульсировало вокруг.

— Скажи… — сухо и почти шёпотом проговорила она. — Только ты можешь мне помочь, — ты — живая плоть Петра, всё, что у меня осталось… — она не узнавала свой голос.

Будто чужие уста шептали.

Кирилл поднял глаза, взглянул в лицо, словно соединился с ней вновь, будто снова находился во чреве её. И рядом, где-то близко, находился его отец.

— Мама… — прогрохотало в ушах у неё, как железнодорожный состав, пролетевший в нескольких метрах. — Я многое не понимаю ещё… Но… Ты говорила всегда… Любовь, это проявление Бога, да?

— Да… — скорее подумала она, чем произнесла.

— Тогда, как же можно оттолкнуть её? — смотрел он в глаза. — Мне кажется она одна… Её нельзя делить… Или она есть… Или её нет…

А если есть — это благо… Или счастье… Или, не так хотел Бог?

— Да… — снова шепнула она, закрыв лицо ладонями, уткнулась в крышку стола головой. Скрипнул стул. Кирилл подсел рядом. Молча обхватил за плечи и приблизил её к себе. Только его руки и мокрые слёзы, вернули ей ощущение своего тела. «Что это!» — очнулась она. Они снова появились — слёзы. Сколько лет, не было их.

— Кирюша… — прошептала она губами, — спасибо тебе…

Кирилл не ответил. Высушило горло — не сказать, не глотнуть.

Так посидели немного.

— Мам… А чаю попьём? — сказал он мягко, как очень давно, в детстве.

Ирина подняла голову, шумно вздохнула со свистом, будто вынырнула из воды и с жадностью глотнула воздух. Часто задышала, растирая мокрые глаза, улыбнулась чему-то…

Взглянула на него и, всхлипнула громко опять.

— Сейчас!.. — улыбнулась вновь, глубоко дыша, только теперь почувствовала вокруг себя воздух.

Кирилл быстро встал, отошёл, открыл дверь в свою маленькую комнатку и не закрывая её, стал всматриваться в портрет Ирины. Стоял, улыбался.

— Мам, а ты другой стала… Я другой портрет напишу…

— Какой ещё, — поползла у неё испуганная улыбка.

— Увидишь… — не отводил он взгляд от полотна.

— Ладно тебе, — усмехнулась она сквозь слёзы.

Поднялась, держась за крышку стола, Постояла чуть, смотря себе под ноги.

— Мам, ты посиди пока… Я сам тебя чаем напою, ага? — зашагал он в кухню.

— А где всё, мам?

— Да там же… — разложила она руки на стол, опустила сверху голову на бок.

Смотрела в окно, мигая глазами. За окошком, по тропинке, бегала Катя с Никиткой. То присядет к нему, то отбежит со смехом. Потом снова присядет. Никитка шустро перебирая ногами, догонял маму, взмахивая ладошками.

— Позови Катю… — сказала она негромко и вздохнув, закрыла глаза.

Кирилл пройдя мимо, остановился у двери.

— Мама, может тебе не ездить?

Она снова открыла глаза. Увидела, что солнце садилось в тучки у горизонта. Смешались все краски на небе, от золотистой, до свинцово-синей. Как мазки на палитре, только живые — переходили незаметно друг в друга, образуя неописуемые оттенки.

— Ты думаешь…

— Мам, он тебя везде слышит, и икону подарил, не зря ведь…

Кирилл открыл дверь, легко сбежал по ступенькам. Потом появился в окне. Катя остановилась, смотрела на него, опустив руки. Кирилл быстро подошёл, подхватил на руки Никитку и они вместе с Катей зашагали к дому. За спиной на кухне, зашумел чайник в тишине.

Ирина улыбнулась и снова прикрыла веки.

Приятно прошёл вечер. Хорошо быть среди родных тебе людей. Которые всё понимают и чувствуют. Просто чувствуют, а не сочувствуют. Не жалеют, а любят. Уже этим помогают. От них веет такой радостью. Таким ароматом самой жизни. Её вкусом и желанием творить в ней. Они — хозяева своей жизни.

А она? Она думала. Она ещё ничего не решила. Ощущения были летучи и бесформенны. Нельзя ухватиться и определить, как быть. Что сделать в следующую минуту, завтра, потом.

Как только она пыталась перевести чувства в мысль — упиралась в стену. В стену противоречий и не отвеченных вопросов.