Пурга уходит через сутки

И еще он думал. Как это можно жить среди деревьев? Выйдешь из дому, а назад дорогу не найдешь. Ведь все деревья похожи, кругом ничего не видно. Не то, что в тундре, когда все вокруг открыто. Или почему это у русских бывают одинаковые фамилии? Вот. Глеб Скворцов. И брат у него Скворцов. Они с Олей тоже брат и сестра, но он — Какля, а она — Каляны. Нет, если вся семья будет иметь одну фамилию, так можно всех перепутать. Правда, у всех русских есть имена, а многие чукчи, особенно старики, имен не имеют. Но все-таки надо давать людям разные фамилии. Так уж наверняка никого ни с кем не перепутаешь.

Коля перевернул еще одну страничку. Опять задумался.

Пожалуй, не стоит ему учиться на капитана. Пожалуй, напрасно еще вчера он видел себя в морской шинели, точь-в-точь такой, как носит командир танкера, которой ходит к ним на почту за письмами. Чтоб быть капитаном, надо долго учиться. Опять иди в седьмой класс, потом кончай десятилетку, потом — училище. А он не любит математики: всегда были тройки. Нет, когда тебе уже скоро шестнадцать лет, тут, надо спешить. И самое верное дело — стать хорошим охотником. Если стать хорошим охотником и поймать много песцов, могут послать в Москву на выставку. Ездил же в Москву его сосед — охотник Кергин! А в Москве — деревья живые, с запахом. По дороге до Москвы тайга. Увидишь и сосны, и березы, и дубы. Если ехать поездом, можно выйти на остановке и потрогать руками кору и листья. Да, лучше всего так и надо сделать: идти летом в колхоз, в бригаду охотников. Теперь уже Опотче не скажет ему, как осенью, «мало лет». Тогда, может, было мало, а теперь на целый год прибавилось.

Если хорошенько разобраться, то самая лучшая специальность в их поселке все-таки охотник. Ну, например, Оля. Она телефонистка. А что особенного? Зря он когда-то ей завидовал. Сиди все время за столом и передавай в трубку радиограммы, которые тебе приносят. Или записывай радиограммы, когда их передают с аэродрома радисты. Еще бы на аппарате передавать, а то — в телефонную трубку. В одном он завидует Оле: ей целых девятнадцать лет.

Тут никто не скажет: мало.

— А ты сидишь еще?

Коля вздрогнул от неожиданного голоса.

— Спи лучше, — сонным голосом сказала ему Оля. — Хочешь, мы на столе вдвоем ляжем?

— Я читаю, — ответил Коля.

— А я на столе лягу. Если сидеть и спать, шея болит.

Оля включила свет, начала собирать со стола бумажки. В комнате стало совсем не так, как раньше. Красный свет, падавший на книжку, пропал. Уголь в печке сразу побледнел, и Колины мечты тут же куда-то убежали.

— Ай-я-яй, — сказала Оля. — Как же так? Утром радиограмма пришла — и лежит. Катя дежурство сдала и не сказала, — Оля держала в руках радиограмму.

— Кому пришла? — спросил Коля.

— В больницу, доктору.

Коля подошел к сестре. Та вертела в руке запечатанную по всем правилам радиограмму: только адрес виден.

— Почитаем, — сказала Оля, — может, не очень важная. — И она царапнула ногтем по ленточке, склеивавшей радиограмму.

— Нельзя, — решительно сказал Коля. — Чужие новости нельзя читать.

Сестра удивленно посмотрела на него.

— Почему нельзя? А если бы я принимала?

— Ты не принимала, поэтому нельзя.

Не слушая его, Оля разорвала ленточку. В тот же миг Коля выхватил у нее бумажку, сунул за пазуху. Узкие черные глаза его стали вдруг злыми, огнистыми.

— Нельзя читать! — крикнул он. — Это важная новость! Сама забыла, а доктор ждет! Я там был, знаю: они самолет ждут!

— Самолет? — Оля засмеялась. — Кто прилетит сейчас? Такая пурга три дня идет. В такую пургу лучше печку топить и спать.

И тут Коля вспомнил: доктор говорила об угле. Доктор говорила, что в больнице кончается уголь, осталось совсем мало. Доктор собиралась идти в правление, договариваться, чтобы привезли уголь. Но она, конечно, не успела, потому что началась пурга. Как же так? Он сидит, читает, а там, может, все замерзают. Там девушка, за которой так и не пришел самолет.

— Оля, — как-то жалобно сказал Коля. — У доктора нет угля. Там очень больная девушка… Я возьму мешок в кладовке, отвезу…

— Сейчас?!

— А если больная девушка замерзнет? — спросил он.

— Ты не дойдешь.

— В коридоре — нарты. Если положить уголь на нарты и толкать…

— Ты не дойдешь, — упрямо повторила сестра.

«Если не дойду — не стану хорошим охотником, — вдруг подумал Коля — Если не дойду — не увижу тайгу и деревья». И он спокойно, с упорством настоящего мужчины сказал:

— Я дойду. Только ты помоги мне положить уголь в мешок.

— Слышишь? — Оля скосила глаза на печку.

Можно было и не показывать. Выло не только в печке. Выло на чердаке, и казалось, что там бегают олени, стучат в потолок копытами. Выло за окном, а по стенам кто-то все время колотил палками, будто выбивал тяжелые медвежьи шкуры.

— Женщины всегда боятся, — неожиданно сказал Коля. — В тайге, когда идет гроза, тоже страшно. Но мужчины не боятся. Иди и помоги мне взять уголь.