Пурпурная линия

Только вошел он под свод орошенной ручьями пещеры,Нимфы, лишь их увидал мужчина — как были нагими, —Бить себя начали в грудь и своим неожиданным воплемРощу наполнили всю и, крутом столпившись, ДиануТелом прикрыли своим. Однако же ростом богиняВыше сопутниц была и меж них главой выступала —Отсвет бывает такой у облака, если, ударив,

Солнце окрасит его, какой у Авроры румянец, —Цвет лица у застигнутой был без одежды Дианы.Но хоть и тесно кругом ее нимф толпа обступала,Боком, однако ж, она обратилась, назад отвернулаЛик; хотела сперва схватить свои быстрые стрелы,Но почерпнула воды, что была под рукой, и мужскоеЕю лицо обдала и, кропя ему влагой возмездьяКудри, добавила так, предрекая грядущее горе:

«Ныне рассказывай, как ты меня без покрова увидел,Ежели сможешь о том рассказать!» Ему окропилаЛоб и рога придала живущего долго оленя;Шею вширь раздала, ушей заострила верхушки,Кисти в копыта ему превратила, а руки в оленьиДлинные ноги, всего же покрыла пятнистою шерстью,В нем возбудила и страх. Убегает герой Автоноин

И удивляется сам своему столь резвому бегу.Только, однако, себя в отраженье с рогами увидел —«Горе мне!» — молвить хотел, но его не послушался голос.Он застонал. Был голос как стон. Не его покатилисьСлезы из глаз. Лишь одна оставалась душа его прежней!

Ужасный конец — найти смерть от зубов собственных псов. На заднем плане картины можно было видеть эту страшную смерть.

…Обступили кругом и, в тело зубами вгрызаясь,В клочья хозяина рвут под обманным обличьем оленя.

И лишь когда его жизнь от ран столь многих пресеклась,Молвят — насыщен был гнев колчан носящей Дианы. [9]

Но кто был тот рыцарь, въехавший на поляну, изображенную на заднем плане картины? Не отклонился ли здесь художник от мифологического сюжета, чтобы показать того всадника мстителем за проступок Актеона? Да, должно быть, так и есть. Именно поэтому он и придал лицу богини черты герцогини де Бофор. Картина установила аллегорическую связь между тем всадником и Габриэль д'Эстре. Рыцарь — это не кто иной, как сам король Генрих Наваррский. Никто не смеет безнаказанно приблизиться к возлюбленной короля! Предупреждение содержалось в обеих картинах.

Это открытие больше всего будоражило Виньяка. Ибо как только он прозрел тот тонкий штрих, который использовал художник, чтобы включить мотив Дианы в представление любви между Наваррой и Габриэль, его пронзила неслыханно дерзкая мысль. В нем крепла уверенность в том, что он понял, какую великолепную идею удалось ему нащупать в обоих живописных изображениях. Да, он внезапно и совершенно случайно отыскал путь, который выведет его из нынешнего жалкого прозябания.

Он отложил в сторону кисть и уставил отсутствующий взгляд в деревянную панель стены. Постепенно мало-помалу в долгие ночные часы выкристаллизовывалась в его душе ясная идея. Ключ к его судьбе спрятан в этом видении. Тайно он начал проникать в него, нащупывая верный след.

Весной свершилось то, о чем всю зиму пророчествовали случайно забредавшие в замок путники. Генриху удалось покорить последнего лотарингского мятежника. Меркер до последней возможности противился всем предложениям посредников и мольбам своей сестры. Избежать победы короля было невозможно, речь шла только о ее цене, и весь вопрос заключался в том, чем удовлетворится король — кровью или деньгами.