Пурпурная линия

Бретонская знать откололась от Меркера и толпой переметнулась на сторону Генриха. Город за городом открывали свои ворота и покорялись королю. Военное столкновение, пережить которое у мятежного герцога не было никакой надежды, казалось неизбежным. Однако вместо мушкетных выстрелов и набата первые дни апреля наполнились огнями фейерверков и свадебной музыкой. Пока толпы любопытных со всех концов провинции осаждали замок Анжер, в богато украшенной часовне священник венчал старшего сына короля Сезара с единственной дочерью Меркера.

Через неделю после этого события двор переместился в Нант. За несколько дней до этого Меркер сдал свой замок. Именно в нем 13 апреля 1598 года герцогиня де Бофор родила Александра, своего второго сына. Она пробыла в Бретани еще несколько недель, чтобы оправиться от родов и представить новым подданным своего старшего сына, который после женитьбы на дочери Меркера стал наместником Бретани.

Приблизительно в это самое время, однажды ночью, Люссак, проснувшись, увидел, что спальное место рядом с ним пустует. Он закрыл глаза, чувствуя, что инстинктивно продолжает прислушиваться — не слышно ли приближающихся шагов. Так прошло несколько минут. Ни один шорох не возвестил о возвращении Виньяка. Тогда Люссак встал и, выйдя на лестницу, поднялся в вестибюль. Здесь тоже было тихо. Лунный свет, проникавший в обширный зал через высоко расположенное окно, наполнял пространство слабым сиянием. Люссак нерешительно сделал пару шагов, остановился и прислушался.

Не было слышно ничего, кроме храпа и тяжелого дыхания спавших в подвале людей. Куда мог уйти Виньяк в такой поздний час? Правда, в последние недели его часто бывало трудно найти, и он казался охваченным каким-то странным беспокойством. Но такое ночное исчезновение было неслыханным, и Люссак от души надеялся, что его друг не решил увеличить преступным путем свое нищенское жалованье. Может быть, он по ночам ходит в замок и ворует? Эта мысль лишь только начала формироваться в его мозгу, когда его взору представилась картина, предложившая другое, не менее тревожное объяснение. Люссак вдруг увидел, как из боковой двери в зал, не производя ни малейшего шума, который мог бы их выдать, вошли Виньяк и девушка. Они бесшумно пересекли лужи лунного света, разлитые по каменному полу, прошли в вестибюль и на какое-то время затаились в тени колонны. Потом девушка растворилась в темноте и исчезла.

Виньяк подождал, пока за девушкой затворится дверь, и, не скрываясь более, направился к лестнице, ведущей в подвал, где спали люди. Он не успел сделать и нескольких шагов, как его остановил яростный шепот Люссака:

— Откуда, черт возьми, ты явился?

Виньяк от неожиданности отпрянул.

— Тихо, тихо. Ты не спишь?

— А ты? Ты что, хочешь, чтобы нас заковали в железо и повесили?

Виньяк прижал палец к губам Люссака.

— Не так громко!

Люссак с отвращением сплюнул.

— Что это за чертовщина у тебя на пальцах? Виньяк тихо рассмеялся.

— Прости. У меня на руках осталось немного уксуса. Но ты можешь говорить тише?

— Где ты был?

— Пошли спать, я очень устал.

— Ах вот как! А она? Она тоже устала?

— Ты сам-то зачем подстерегаешь меня посреди ночи?

— А ты? Что у тебя на руках? Ходил в кладовку, чтобы подкрепиться перед любовными утехами? Как ты вообще смеешь бродить здесь, как вор, по всему дому?

— Как вор? Я? Дурацкая мысль. Единственный, кого здесь действительно обкрадывают, это я, я ворую у себя драгоценный сон. Но пошли. Мне надо безотлагательно кое-что с тобой обговорить. Не возражай. Мне надо, чтобы ты написал Перро, что мы приедем к нему в июне.

Люссак не верил своим ушам.

— В июне? Как так в июне? Почему ты хочешь уехать отсюда? Я вообще не думаю об отъезде. Здесь работы по меньшей мере еще на десять месяцев. И ради чего мы должны ехать в Париж?

Виньяк увлек приятеля к лестнице. Все спали. Никто не заметил их отсутствия. Когда они спустились вниз, Виньяк схватил друга за руку, притянул к себе и тихо заговорил:

— Я хочу стать придворным живописцем.

Люссак в изумлении уставился на него. Его друг — в этом нет никаких сомнений — лишился разума. Но Виньяк между тем продолжал: