Пурпурный рассвет. Эпидемия

Построение задерживалось, сержанты сновали между солдат, переписывая присутствующих. Плац необыкновенно пуст — вышло меньше половины состава части. Военнослужащие встревожено перешептывались, но Юлаев молчал и выглядел совершенно спокойно. Только выглядел. Грудь раздирали страх и сомнения. Телевизоры в части выключены, вся информация поступает только от офицерского состава. «Эпидемии нет, локальная вспышка, захватившая несколько населенных пунктов». Чутье и здравый рассудок подсказывали, что им лгут. Смартфоны изъяли, доступа в интернет нет, проверить информацию нельзя. Никто не знает, что творится дома, здоровы ли родственники и друзья. Неведение пробуждало чувство беспомощной злобы. Злобы на себя, на офицеров, и на все государство в общем.

Старший лейтенант суетливо ходил перед строем из стороны в сторону и изредка поворачивался к штабу. Его эмоции тяжело было различить из-за скрывающего лицо респиратора, но и так было понятно, что он нервничает. Так и не дождавшись начальства, солдат распустили без распорядка на день. Тимур отправился в казарму и, сняв ботинки, рухнул в кровать, собираясь воспользоваться послаблением — на службе редко удается безнаказанно поспать днем. Но отдохнуть не дали. Лишь только провалился в сон, громкий голос дежурного по части объявил повторный сбор. На этот раз построением командовал новый полковник. Его лицо сложно было не запомнить — обвисшая физиономия, побитая глубокими оспинами с маленькими поросячьими глазками над белой медицинской маской. Полковник стоял недалеко от служебного автомобиля, выдерживая дистанцию. Рядом с ним мялся на месте майор — высокий, худощавый, с тонким орлиным носом. Полковник приподнял респиратор и заговорил в мегафон.

— Командир части временно не может исполнять свои обязанности. Замещать его буду я — полковник Иваненко. Сегодня в двадцать один ноль-ноль в часть прибудут два ГАЗ-66, и два взвода отправятся на задание. Суть расскажут на месте. Остальному составу — не покидать территории части и находиться в состоянии полной готовности. Так же продолжается строгий карантин. Любое посещение части гражданскими, все контакты по сотовой или стационарной связи под запретом. Нарушение карантина — трибунал. Построение закончено, вольно, разойдись! — договорив, полковник сел в машину и покинул плац.

Сержанты выстроили два взвода в колонну и отправили в сторону складов получать амуницию. Оставшихся загнали в учебные классы повторять давно изученные дисциплины.

Напряжение уже не просто витало в воздухе, оно звенело сотнями колоколов. Офицеры взволнованы и встревожены, говорили на повышенных тонах и часто срывались на крики и ругань. Из-за забора то и дело доносились сирены скорых, пожарных и полиции. Тимур понимал, что происходящее уже переходит рамки простой локальной вспышки инфекции. Даже обычно шумные сослуживцы разделились на небольшие группы, рассевшись в разных углах класса, и тихо обсуждали происходящее. За дверью послышались шаги, разговоры сразу прекратились. В комнату вошел майор и пристально осмотрел сидящих.

— Через пятнадцать минут на построение. Прием пищи отменяется, получите сухпай, — выражение лица и голос офицера давали понять, что ничего хорошего ждать не стоит.

Предчувствие оправдалось. Весь оставшийся день гоняли по плацу. На бетонной площади не осталось места, не протертого каблуком солдатских ботинок. Лишь в обед дали небольшой перерыв. Есть пришлось прямо на плацу, усевшись на бетон и вскрыв боксы дневных рационов. Как только солдаты справились с пайками, муштра продолжилась. Солнце, скрытое толстым слоем фиолетовых туч, почти спряталось за горизонтом, когда майор сжалился и отдал команду «вольно-разойтись». Обрадовала заработавшая кухня — кто-то из солдат вызвался заменить поваров, начальство не стало спорить. В столовую почти заползали, сил на болтовню не осталось, мечтали только о постели.

Закончив ужин и, еле волоча ноги, поплелись из столовой в расположение, со стороны напоминая толпу зомби из дешёвого фильма ужасов. Тишина сохранилась и в казарме, военнослужащие молча принимали душ и укладывались по койкам.

Готовясь к отбою, Тимур вспомнил про два взвода, отправленные на задание. Кровати в дальней части казармы пустовали, значит, солдаты еще не вернулись. После команды «отбой» сон, несмотря на утомительный день, долго не шел. Юлаев лежал, закинув руки за голову и рассматривая трещины на потолке. Мысли в голове носились хаотичным табуном, никак не выстраиваясь в более-менее разумное объяснение происходящему. Тревога о родителях не давала уснуть.

Тишину нарушил дежурный по роте, скомандовавший подъем. Спешно натянув куртку и затянув ремень, Юлаев побежал к выходу. В двери столкнулся с поднимающимися по лестнице солдатами из отправленных на задание взводов. Вид у них, словно вернулись с похорон. У некоторых сильно тряслись руки, как с хорошего похмелья. Тимур протолкнулся между срочниками и выбежал на улицу.

Перед казармой на бетонной тропинке собралась половина роты. Построение проводил майор, мерно вышагивая перед строем.