Пушистая катастрофа

— Лишь бы помогло, — решил он и велел служанке купить все.

Эдит кашляла все страшнее и дольше, вяло капризничала, отказывалась есть, жалобно шмыгала забитым носом и постоянно хотела обниматься. Со мной, что волка, взявшего на себя обязанности сиделки, сильно огорчало.

Ему приходилось уговаривать Эдит поесть и выпить лекарства и читать до хрипоты

сказки, а обнимали только меня. Диковатые взгляды служанок доставались тоже почему-

то только мне, хотя чудить изволил их хозяин.

В какой-то момент — глубокая ночь уже плавно перетекала в сильно раннее утро, волк совсем недавно влил в детеныша очередную порцию лекарств и дремал в розовом

кресле — я почувствовала исходящий от Эдит жар и всерьез всполошилась. Это я должна

была быть теплее нее, это она должна была греться о меня, а не наоборот.

Чтобы не переживать в одиночестве, я разбудила Хельму, и до самого утра мы

вместе сидели над неправильно горячим ребенком, дожидаясь, когда подействует

жаропонижающее.

И вместе, вздрогнув, проснулись, когда покой в доме нарушила гостья.

Разрываясь между желанием еще поспать и здоровым тарсовским любопытством, которое требовало узнать, кто там заявился, я решила ни в чем себе не отказывать и

поехала вниз, на первый этаж, на плече волка. В полудреме, на всякий случай вцепившись

в его волосы и слабо покачиваясь в такт шагам.

У входа, быстро стягивая перчатки и одновременно пытаясь расстегнуть пальто, стояла блестяшка. Но сегодня она была какая-то не такая. На кремовом пальто и

перчатках в тон не было ни камешка, в ушах скромно сверкали маленькие сережки, на

пальцах, кроме обручального кольца, никаких украшений, и под длинными рукавами

строгого синего платья не виднелось никаких браслетов. И даже в волосах, темных и

вьющихся, совсем таких же, как у Эдит, не блестели заколки, хотя сложная прическа

располагала…

Я чувствовала себя обманутой.

— Юстина, откуда ты здесь? — Изумленный волк по ступеням спускался

медленно. Блестяшка успела скинуть на руки слуги пальто, изящным жестом поправить

волосы и вспорхнуть к Хельму, успевшему добраться лишь до середины лестницы.

— Я слышала, что случилось, — сказала она, взяв волка под руку и подталкивая

вверх. — Как я могла не прийти?

— Ты поняла, о чем я. Разве ты не отправилась с Вертом в столицу?

— Ну поехала, — согласилась она. — А потом приехала.

— Когда?

— Вчера днем.

Хельму усмехнулся.

— Тебя хватило всего на три дня?

— Верт совсем про меня забыл, друзей в Оверане у меня никогда не было, разумеется, я заскучала.

— Твой муж уехал по делам, — напомнил волк с упреком. — Ты сама напросилась

с ним.

Блестяшку это почему-то разозлило.

— Ты должен быть на моей стороне. Я же всегда была на твоей! — Она

встретилась со мной взглядом и запнулась. — Ну здравствуй.

Хельму покосился на меня.

— Будь дружелюбнее, — велел он. — Только благодаря этой тарсе твоя

племянница сейчас дома.

Блестяшка попыталась улыбнуться и подалась ко мне, желая почесать за ухом.

Я зашипела.

В наступившей сразу за этим тишине было хорошо слышно, как тяжело кашляет

Эдит за полуприкрытой дверью.

***

Эдит с блестяшкой — Юстина, волк звал ее Юстина — очень похожи, это

несложно было заметить, когда они находились рядом. Темные вьющиеся волосы, темные

глаза, даже в том, как они улыбались, было что-то схожее.

Гордо заняв подлокотник розового кресла и следя за этими двумя, я гадала: как

сильно Юстина похожа на мать Эдит? Старшая она в семье? Младшая? А главное — что

случилось с ее сестрой?

Волк спал, обмякнув в кресле. Эдит послушно улыбалась блестяшке, но не могла

оторвать от меня взгляда. Ее распирало от любопытства, возможно, она хотела еще раз

посмотреть на «девочку», а вместо этого должна была поддерживать беседу со своей

поблекшей тетей. Простить блестяшке отсутствие украшений я не могла.

Чувствовала себя Эдит уже лучше, хотя кашляла страшно.

Блестяшка пробыла с детенышем до самого вечера и выглядела искренне

обеспокоенной ее здоровьем. О том, что случилось вчера и как Эдит добиралась домой

сквозь ночной город, она тактично не спрашивала, обошлась коротким отчетом, полученным от Хельму. Я слышала, как они шептались, обсуждая возможности детского

тела и расстояние от портовых складов до центра города.

Юстина покинула дом после ужина, пообещав заглянуть завтра. Волк вызвался

сопроводить ее до дома. Уже внизу, готовясь к отбытию, негромко сообщил кому-то из

слуг, что, доставив леди домой, заедет ненадолго на работу, велел проследить, чтобы Эдит

легла спать вовремя, и ушел.

Я сидела на подоконнике и из окна следила за тем, как Хельму помог блестяшке

забраться в карету, потом забрался сам и почти сразу после этого экипаж тронулся. Цокот

копыт по мостовой было хорошо слышно даже сквозь закрытое окно.

— А ты сделаешь еще раз «пуф»? Как тогда? — тихо спросила Эдит, подкравшись

ко мне.

— Не было никакого «пуф», — сказала я, оборачиваясь. — И кто разрешил тебе

покидать постель?

Девочка насупилась, но в кровать вернулась и только после того, как накрылась

одеялом, жалобно спросила:

— Значит, «пуф» не будет?

— Будет, — пообещала я. — Но позже.

Не хотелось бы, чтобы меня застали в детской в моем человеческом виде… Я не