Пушистая катастрофа

— Если процесс пробуждения зверя вызовет дискомфорт, я отменю действие

сыворотки, — пообещал Зафрэ. — Сразу после того, как получу чешую. По моим

подсчетам, влияние на организм закрепится через четыре-пять дней, после чего командор

проведет первый оборот… Его успешность будет полностью зависеть от силы воли

испытуемого…

Артефактор запнулся и кашлянул.

— Командора, конечно же, командора.

— Он вам не подопытный! — тявкнула я, извиваясь в руках громилы. Если бы я

была чуточку больше или способности мои были сильнее, я бы смогла выбраться и волка

спасти. Если бы я была кем-то опаснее тарсы…

— Разумеется, — мягко согласился Зафрэ и обратился к волку: — Прошу вас не

делать глупостей. Не забывайте, Анха у нас, а мои люди, как вы могли заметить, довольно

впечатлительные. Будет жаль, если Гарэт испугается и случайно раздавит эту милую

нечисть.

— Надеюсь, в следующую нашу встречу вы не забудете принести противоядие, —

сказал Хельму, напряженно следя за шприцем.

Я заметила, как напряглись его плечи.

— Это не яд. Это мой дар всем непробудившимся оборотням, — оскорбился Зафрэ, склоняясь над Хельму. — Его просто нужно доработать. Руку.

— Бо-о-осс, не надо, — жалобно попросила я.

Меня не слушали. Зафрэ ввел все содержимое шприца до последней капли и, довольный, отошел на шаг назад.

Несколько мгновений ничего не происходило.

Потом Хельму тяжело, прерывисто задышал, схватился за грудь и зажмурился, болезненно морщась. Зафрэ не видел в этом ничего страшного.

— Навещу вас послезавтра, — спокойно пообещал артефактор, обернувшись ко

мне. Он не видел, что черты лица волка неправильно заострились, а распахнувшиеся глаза

уже совсем не похожи на человеческие.

— Н-н-н-н… — Обмякнув в руках громилы, я с ужасом смотрела на Хельму. — Н-

н-не уверена.

Хельму в прямом смысле зверел на глазах. Зафрэ обернулся и выругался. Громила, державший меня, отступил назад, руки его ослабли и разжались, возвращая мне свободу.

Воспользовавшись моментом, я бросилась к волку, не очень понимая, что нужно делать, но горя желанием сделать хоть что-нибудь.

Зафрэ поймал меня за хвост и дернул назад.

— Жить надоело? — зло спросил он в ответ на мое злое шипение. — Он же тебя

сейчас просто разорвет.

— Это ты с ним сделал, — прошипела я, забыв про вежливость и безопасно-

отстраненное «вы». Пытаясь извернуться и укусить державшую меня руку.

Хельму сполз с кресла на пол и глухо застонал. Я видела, как на его шее с жуткой

неторопливостью проступала полоска белого густого меха, протягиваясь дальше, вдоль

хребта. Кожа будто лопалась и расходилась, уступая место волчьей шкуре. И кости под

этой шкурой ломались и перестраивались.

Первое превращение, самое долгое, мучительное и болезненное, проходило прямо

сейчас. На наших глазах.

— Уходим, — велел Зафрэ, когда глухой стон волка сорвался в протяжный

хриплый вой.

— Какое уходим? Ты это с ним сделал, скотина экспериментаторская, теперь

возвращай все как было!

— У меня нет с собой нужного раствора, — огрызнулся Зафрэ уже на пороге

спальни. Меня он зачем-то тащил с собой. — Этого не должно было случиться, я… не

подготовился.

— Ты ввел моему боссу какую-то непроверенную дрянь и говоришь, что не

подготовился к последствиям? — Болтаясь вниз лапками, унизительно удерживаемая за

хвост, я на несколько мгновений зажмурилась и выдохнула: — Порешу…

— Я точно рассчитал дозу. Она была достаточно слабой и не могла оказать

подобное воздействие! Я не собирался убивать командора, должен сказать, он был мне

симпатичен. — Голос Зафрэ дрожал, когда он быстро сбежал по лестнице. За нашей

спиной из спальни послышался протяжный угрожающий волчий вой. — Я всего лишь

хотел убедить его выполнить мою просьбу и не тянуть время.

— Не говори так, будто босс уже умер, — велела я. — И отпусти меня наконец!

— Не глупи, — потребовал Зафрэ.

Мы выбежали на улицу сквозь распахнутую настежь дверь. На лестнице валялся

вырванный замок. На дороге, чуть в стороне от дома командора, освещенная лишь

лунным светом — фонари по всей улице внезапно перестали работать, — стояла темная, украшенная позолотой карета. Даже на грязное дело артефактор умудрился приехать с

шиком.

— Пусти!

— Ты ему уже ничем не поможешь.

— А ты?

— И я не помогу. Оборотни во время первого превращения невосприимчивы к

магии. Я не в силах прекратить его страдания.

В глазах потемнело от ненависти. Он так спокойно говорил о том, что с

удовольствием бы убил волка, но не может.

И меня отказывался отпускать, лишая возможности хотя бы как-то попробовать

помочь волку пережить это превращение. Я верила, что это не конец, сама прошла через

что-то похожее, пусть и не такое болезненное, и точно знала, что это не конец.

Нужно было только добраться до Хельму и рассказать ему об этом.

Зафрэ был легче, быстрее и расторопнее своих неторопливых подельников, потому

из дома он выбежал первым, а вот его громилы чуть замешкались. Это стоило им жизни.

Страшный короткий вопль разорвал сонную тишину зимней ночи. После я

слышала только влажный хруст и хлюпанье, что не могли заглушить ни сдавленные стоны

убиваемого, ни топот перепуганных и пока еще живых громил. Казалось, я даже