Пушкин и декабристы

И разве не о том же смутные рассказы друзей насчет полного текста «Пророка», который поэт собирался предъявить Николаю I, если разговор не выйдет? Наконец, стечение неблагоприятных свидетельств, появление злополучного отрывка из «Андрея Шенье» - разве это не могло привести к новой ссылке или хотя бы к возвращению в ста-

396

рую - но уже без надежды; фактически (после истории с Плетневым) - без права издаваться? Что было бы в том случае с Пушкиным - лучше других понял Иван Иванович Пущин. Он, правда, имел в виду сибирское, каторжное житье - но размышления декабриста существенны для любого вида пушкинской неволи:

«Промысел ‹…› спасая его от нашей судьбы, сохранил Поэта для славы России. Положительно, сибирская жизнь ‹…› если б и не вовсе иссушила его могучий талант, то далеко не дала бы ему возможности достичь того развития, которое, к несчастью, и в другой сфере жизни несвоевременно было прервано» ¹

.

Десять лет свободы, пусть призрачной, относительной, под Бенкендорфом и Николаем,- но ведь это годы Москвы, Арзрума, Болдина, Оренбурга, Петербурга, годы «Маленьких трагедий», «Медного всадника», последних глав «Онегина», «Повестей Белкина»…

Арест, захват, опала, возможно, лишили бы нас этого. Весной и летом 1826 года все зависело от случая, от пересечения разных, порою случайных, таинственных кривых, и на станции Бежаницы четыре дня скучает фельдъегерь, дожидаясь жертвы…

Однако вернемся к тому архивному делу, которое открывается документом № 1273.

Напомним, что, судя по опубликованным черновикам, отчет Бошняка состоял из рапорта Витту и двух самостоятельных частей - раздел «А» о Пушкине, раздел «В» о состоянии Санкт-Петербургской, Псковской, Витебской, Смоленской губернии. В документе же из Военно-исторического архива сразу после «Открытого предписания», на листе 2, мы находим следующий текст, выполненный писарским почерком:

«В. Записка о различных сторонних сведениях, во время проезда через Санкт-Петербургскую, Псковскую, Витебскую, Смоленскую губернию собранных». После этого заглавия - первая фраза, полностью совпадающая с началом раздела «В» в известном черновом отчете Бошняка: «Предписано было мне не только разыскать касающееся до г. Пушкина, но не упускать из вида и прочих случаев, которые могли бы казаться мне не недостойными внимания» ²

. По пометам на листе видно, что текст был представлен 7 августа 1826 года Николаю I, что царь сде-

¹ Пущин, с. 87.

² ПД, ф. 244, оп. 16, № 170, л. 8.

397

лал при чтении некоторые карандашные замечания, а это вызвало соответствующую запись Дибича: «По секретной части. Для исполнения по отметкам». Далее идет текст, почти полностью повторяющий соответствующий раздел чернового отчета Бошняка; ¹ на полях запись Николая I, требующая все выяснить о «лифляндских паспортах», о дурном поведении отставного поручика Голубцова, о погубившем своих крестьян помещике Витебской губернии Дыммане… После окончания текста Бошняка - в деле идут копии запросов, немедленно посланных соответствующим губернаторам по соответствующим делам, и вот уже 20 августа 1826 года рижский генерал-губернатор Паулуччи сообщает об усилении надзора за паспортами в Прибалтике; 14 сентября он же рапортует о «праздной, развратной и буйной жизни» помещика Голубцова и его товарищей;

² а помещик Дымман «повальным обыском одобрен», ибо «не отыскалось точных улик», доказывающих убийство им двух крестьян, и лишь «наведено подозрение в жестоком якобы обращении с крестьянами приказчика Шабулевича и старосты Лукьянова, которые по сему поводу поручены под надзор…» ³

Самые поздние даты в этом деле относятся к декабрю 1826 года: 4 декабря 1826 года дежурный генерал Потапов пересылает Бенкендорфу документ насчет буйного поручика Голубцова, а 14 декабря отмечено, что на эту тему Бенкендорф «имел честь объясниться» с Потаповым ⁴.

Итак, перед нами прошло все делопроизводство по разделу «В», то есть второй части рапорта Бошняка. Но где раздел «А», который, несомненно, помещался в этом же комплексе - между «открытым предписанием» и второй частью отчета? Да и первые слова раздела «В» - «предписано было мне не только разыскать касающееся до г. Пушкина…» - выдают, что перед тем как раз шли листы, «касающиеся…».

Листов с разделом «А» нет. Их явно не было и тогда, когда дело сдавалось в архив и листы нумеровались. Более ста лет назад именно это дело изучал П. В. Анненков: заметив фразу «касающееся до г. Пушкина», он пытался проникнуть в ее скрытый смысл, но в конце концов запи-

¹ ЦГВИА, ф. 36, оп. 4/847, № 385, л. 11-15.

²

Там же, л. 16-17.

³ Там же, л. 19-20.

⁴ Там же, л. 18, 20.

398

сал: «Что доносил Бошняк о Пушкине, не мог ни от кого узнать» ¹. Не зная сокрытого в архиве III Отделения чернового отчета Бошняка, Анненков не мог также догадаться, в какого именно «чиновника, в Псковской губернии находящегося» целит «Открытое предписание № 1273».