Пусть умирают дураки

— Да ну, не говори такие вещи. Институт брака теряет в твоем лице последнюю надежду.

Дженел подняла голову и сказала:

— Нет, Мерлин, скорее это можно отнести к тебе. Мы все посмеялись над этим, а потом я сказал, что мне не хочется идти в кино. Я слишком устал.

— Тогда пойдемте выпьем чего-нибудь в Пипс и поиграем в трик-трак. Осано мы научим, — сказала Дженел.

— Почему бы вам не пойти вдвоем? — посоветовал я довольно прохладно. — А я вернусь в отель и немного вздремну.

Осано смотрел на меня с грустной улыбкой. Он ничего не сказал. Дженел сверлила меня взглядом, будто вызывая повторить это еще раз. Я придал своему голосу безразличия столько, сколько смог. И сказал, подчеркивая каждое слово:

— Послушайте, я действительно не возражаю. Абсолютно серьезно. Вы оба мои лучшие друзья, но мне действительно хочется спать. Осано, будь джентльменом и займи мое место.

Все это я проговорил с абсолютно невозмутимым видом.

Осано правильно догадался, что я ревновал к нему.

— Как скажешь, Мерлин.

Но ему было глубоко наплевать на мои чувства. Он считал, что я веду себя как дурак. И я знал, что он поехал бы с ней в Пипс, потом к ней домой, трахнул бы ее, а обо мне даже и не вспомнил. По его представлениям это было не мое дело.

Однако Дженел помотала головой:

— Не говори глупостей. Я еду домой в собственной машине, а вы делайте, что хотите.

Я понимал, о чем она думала. Двое мужиков, пытающихся поделить одну женщину. Но она знала, что если она поедет с Осано, то тем самым даст мне повод больше с ней не встречаться. И, похоже, я знал, для чего я это делаю. Я искал причину, чтобы возненавидеть ее, и если бы она поехала с Осано, у меня появилось бы оправдание, чтобы порвать с ней.

В итоге Дженел вернулась вместе со мной в отель. Но я чувствовал ее холодность, даже несмотря на то, что тела наши, прижавшиеся друг к другу, излучали тепло. Немного погодя она отодвинулась и я, засыпая, слышал, как скрипнули пружины, когда она покинула нашу постель. Сквозь сон я пробормотал: «Дженел. Дженел».

Глава 43

ДЖЭНЕЛ

Я ХОРОШАЯ. Неважно, что там думают другие, но я хорошая. Всю жизнь мужчины, которых я по-настоящему любила, унижали меня, и делали они это за то, что, по их словам, их больше всего во мне привлекало. Но они никогда не могли принять того факта, что мне могут быть интересны и другие люди, а не только они. Вот это все всегда и порти г. Сначала они влюбляются в меня, а потом хотят, чтобы я изменилась, стала чем-то другим. Даже самая большая любовь моей жизни, этот сукин сын, Мерлин — и он туда же. Он был хуже, чем любой из них. Но и лучше их всех тоже. Он меня понимал. Был самым лучшим из всех мужчин, которых я встречала, и я по-настоящему его любила, и он любил меня. Он старался изо всех сил. И я тоже старалась изо всех сил. Но нам никогда не удавалось справиться с этой темой, темой «других мужчин». Даже если мне просто нравился кто-нибудь, он сразу же заболевал. Это больное выражение совершенно явно читалось на его лице. Конечно, и я не могла спокойно выносить, когда он даже просто вступал в оживленный разговор с другой женщиной. Ну так и что из этого? Но он действовал хитрее меня, не так открыто. Когда мы были вместе, он никогда не обращал внимания на другие женщин, даже если он их чем-то заинтересовывал. Так хитро я себя не вела, а возможно, это казалось мне слишком неискренним. А вот он всегда так себя вел. И это срабатывало. И от этого я еще больше его любила. А моя честность заставляла его любить меня меньше.