Пустая клетка

– Деньги ведь тоже могут рассказывать. Например, из чьего кармана их достали. Это сундучок весьма не простой. Золото. То, что удобно везти далеко и помногу. Чьё это золото? Видишь, большая часть суммы во флоринах и магрибских динарах. Хорошее золото. Особенно магрибские динары. В каждом почти драхма чистейшего золота. Это золото везут из самого сердца Африки караванами. Говорят, там оно вообще ничего не стоит и его меняют на соль. А торговлю с магрибскими портами, куда везут это золото держат в руках каталонцы. У них сейчас много правителей: в Арагоне, на Майорке, на Сицилии, даже в Греции. Что за дела каталонцы затеяли в наших краях с домом Гизольфи, остаётся только догадываться. В этом могут помочь флорины. Их чеканят чаще из папского золота. То, что эти флорины добрались до наших мест, говорит о том, что они плыли сюда напрямую оттуда, где их чеканили. Вот такая получается лепёшка с сыром – каталонское золото в одном мешке с папским.

Меняла налил ещё вина и пододвинул ещё сыра.

– Этот парень служил дому Барди. Известная контора. Из Флоренции. Банкиры. Банкиры не простые, трутся возле самого папы в Авиньоне. Ведают деньгами церкви. Дают их в рост под проценты. Перевозят. Так что наш Санчо кому-то привёз деньги. Не просто деньги. Можно ведь было просто выписать бумагу и по ней здесь получить всю сумму. За вычетом некоторых комиссионных. А не тащить сундук с золотом за тридевять земель. Ведь то, что эти монеты приплыли, именно, издалека не подлежит никакому сомнению. Был бы промежуточный пункт, неизбежно большую часть бы поменяли на византийские иперперы. Да и то, что здесь они пропали, выглядит более, чем странно. Этот лис Бонифаций не похож на человека, которого можно так легко обокрасть

– Вот и я про то же.

– Вся эта история с пропавшими деньгами и свиной ногой, как-то связана. Думаю, деньги сюда доставили не для того, чтобы они мирно спали в сундуке Бонифация, и они уже попали к адресату.

– Но, ведь воспользоваться ими нельзя.

– Так может думать только человек, ничего не понимающий в меняльном деле. Можно легко увезти его подальше отсюда, использовать в качестве залога, переплавить. Золото, есть золото. Можно даже тратить его прямо здесь, только понемногу. И флорины, и динары у нас хоть нечасто, но попадаются. Если я узнаю что-нибудь о крупной операции с золотом, я обязательно дам тебе знать.

– Ты знался с этим Санчо. Какое впечатление он на тебя производил?

– Внешность обманчива. Но, если старый Касриэль, хоть чуть разбирается в людях – это не деловой человек. Молод, легкомыслен. Довольно учён, быстро считает, знает еврейский язык. Я спросил его, где он выучился, он сказал: «На Майорке». Я, говорит, был школяром и изучал древние языки. Когда я поинтересовался, почему же он оставил учение, мне ведь тоже пришлось некогда бросить учение и не по своей воле, он ответил: «Из-за баб».

– Стало быть, очень запросто мог пристать к женщине на улице. Знаешь, а ведь ту самую свиную ногу тоже привезли из далека. Как и золото.

XIII. Ищи кому выгодно

Безмолвная фигура в белом плаще и высоком колпаке, замершая у ворот ханского дворца, привлекла внимание Злата, едва их повозка выехали на площадь. Наиб хотевший оставить Илгизара для завершения отчёта, а самому по-быстрому отогнать домой лошадок, только буркнул сквозь зубы:

– Это по нашу душу. Давно, видно, ждёт. Готовь, Илгизар, отчёт.

Что ещё могло привести человека в одежде отшельника-суфия к вратам власти, как не приказ учителя, озабоченного делами мирскими? Наиб не ошибся. Едва они поравнялись, человек сделал шаг навстречу и учтиво, не роняя достоинства поклонился.

– Ала-эд Дин эн-Номан ибн Даулетшах просит достопочтенного наиба Хрисанфа ибн Мисаила навестить его.

Злат нахмурился. Сразу было видно, что такое официальное и витиеватое приглашение не сулило ничего хорошего.

– Давно ждёшь?

– С самого восхода. Мне сказали, что господина наиба не видели со вчерашнего полудня. И не знают, где его искать.

– Думаю, ты понимаешь, что, если бы я спокойно сидел в своей каморке, то никогда не удостоился бы беседы с мудрейшим эн-Номаном?

Суфий не ответил. Его послали всего лишь передать приглашение. Злат знаком предложил ему забираться в повозку и бросил оробевшему Илгизару:

– Поедешь со мной.

Оробеть было от чего. Живший давно в уединении, вне мирской суеты, в последнее время эн-Номан мало где показывался и мало с кем общался. Даже сам хан Узбек в свою бытность во дворце, удостаивался аудиенции только раз в неделю, по пятницам. Он исправно навещал старика и выказывал ему высочайшее почтение.