Путь

Они шли по дорожке, прогуливаясь вокруг дома. Настроение было приподнятое, душа требовала продолжения банкета. Луиза уложила Аттала спать, даже обойдясь без массажа, потом спустилась к Бо, и тут дамочки решили прогуляться да подышать свежим воздухом. По дороге они разговорились о бывших: Бо с упоением рассказывала, как выгнала мужчину, с которым прожила несколько лет — он много говорил, да мало делал. Дорога петляла, как и их ноги, пока возле гостевого домика подвыпившие не увидели свет в комнате с открытым окном и не услышали распалённую алкоголем речь.

— Я тебе так скажу, Олли, — за пять минут до этого веско втолковывал Доктор. — Я — доктор, я реально доктор, из настоящей больницы. Я на операциях тоже там присутствую, и кровь видел не раз. Вообще, заметь — и это медицинский факт — мозг врачей менее активно реагирует на боль другого человека. И знаешь, почему? Вовсе не потому, что врачи — черствые люди, нет, не из-за этого. Если просто, то в самом центре нашего лба находится центр осознания всего происходящего, туда сходится вся полученная информация от органов чувств, и именно там она анализируется. Этот центр умеет регулировать эмоции, понял? И знаешь, я вроде неплохо с этим управлялся, на операциях сам режу и зашиваю, но чтобы вот так живого человека ножом завалить, это, я тебе скажу — отвратительно! Когда нож проходит сквозь тело, то прямо чувствуешь мерзкий, мерзкий хруст мышц, связок, костей. Видишь его лицо и, зная анатомию, понимаешь, что этот человек ощущает! Это отвратительно, поверь мне! От-вра-ти-тель-но!

— А мне вот нет! Лекс, браза, поверь мне! Мне не отвратительно! — громко заговорил пьяный голос, принадлежащий Оливеру. — Я своего знаешь как уделал? Знаешь? Рассказать? Нет? Ну, слушай, короче.

Я тогда пришёл к Пике прописываться, вдвоём с пациком одним, моим бразой. По договорённости, естественно — там за нас поговорили с кем надо. Поговорили, короче. Просто к ним в бригаду сейчас чертовски много народу просится! И, как-бы сам понимаешь, попасть в число людей, которым это удалось — шансы близки к нулю. Короче, прихожу, значит. Меня его близкие подвели, представили, всё чинно, солидно. Я их знаю, они меня тоже, как выяснилось, поэтому на респекте, стоим, трещим. Потом за стол сели, выпили немного. Пика мне даже сказал, типа, парни, не надо вам хату в центре снимать, дорого же, давайте к нам, у нас гостиница, кобылки, стрип-бар, всё к вашим услугам. Короче, начало встречи было ништяк. Всё ништяк было.

И тут, надо же, какой-то фэгот забегает и начинает на нас жаловаться, что мы ему наваляли, короче. Забегает и жалуется. А я его на самом деле в то утро так, для острастки, пугнул, я же не знал, что он возьмёт и обосрётся со страху. Короче, он прибежал, перед Пикой чуть на колени не упал, вон они говорит, меня обидели так, что я обдристал штаны. Тот руками разводит, видит, что неудобно, но решать вопрос надо. Надо вопрос решать. Оказалось, что Пика этого, который обосрался, как бы крышует* (патронирует). Короче, зарамсились мы* (поругались мы). Он мне слово, я ему два. Сначала на респекте, а потом оба чертовски разошлись. Меня систер уже за рукав тянет, говорит, мол, Олли, брат, остынь, опять…

— А сестра откуда там взялась?

— Какая сестра?

— Ты говоришь, что сестра тебя за рукав тянула. Ну, вы же с другом вдвоём пришли?

— Вдвоём. Вдвоём, конечно, — замялся Олли. — Просто… Просто она тоже к нему потом пришла, короче, по какому-то своему вопросу. Я же говорю, у нас много было взаимных связей. Чертовски много связей, — выкрутился он. — И вот, она меня оттаскивает, и тут он про неё что-то неприличное говорит. Можно было стерпеть, но я не из таковских. Я ему говорю тогда, короче, извинись, а он ни в какую. Ни в какую. И на этой почве у нас скандал ещё дальше. Я ему спокойно: «Слышь, браток, ты за все понятия перешагнул, возьми свои слова назад или поплатишься жизнью». Он мне: «Ты посмотри, сколько моих человек вокруг, а ты один, что ты мне, мол, сделаешь? Вертел я вас всех». И добавил про меня, про бразу моего и про систер. И я ему говорю: «Что-то я тебя не расслышал, зато ты меня сейчас расслышишь!». Достал ствол и выстрелил ему прямо в лоб, короче.

— Ничего себе! А Юсуф сказал, что ему ухо разнесло.

— Так это, да, ухо, — замялся Олли, — я просто промахнулся.

— Ничего себе промашка! — засмеялся Доктор. — Руки тряслись, что ли?

— Ничего у меня не тряслось, уважаемый, — завёлся с пол-оборота Англичанин, — просто Пика в этот момент к пацанам своим повернулся, боком как бы, неожиданно, и вот так получилось, короче.

— Извини меня, Олли, — погасил усмешку Алекс. — Но просто как представлю…

— Мы вам не помешаем, мальчики? — мягко произнесла Луиза, входя в гостиную комнату гостевого домика. — Мы с Бо проходили мимо, услышали голоса и подумали, а не зайти ли к вам на огонёк!