Путь Акогаре. Том 2 (СИ)

— Мгм. Торговцу империи Мин так понравилось японское саке, что он решил остаться с ним навсегда.

— Эти никчёмыши выкололи великому герою оба глаза! — начал выстругивать слова китаец, — Но не учли, что я бессмертен!

— Стоп, получается этот тронутый ходил проверять идола?

— Именно так.

— И что он сказал?

— Идол обратился ко мне со словами: «Я уже сто лет не пил саке, помоги добрый человек, иначе кара страшная ждёт вас!».

— Вы в это поверили? — я перевела взгляд с Хоу И на владельца.

— Нет, конечно. Но «страшная кара» таки пришла — у многих с домов попропадали вещи, запасы продовольствия были…

— Мы в курсе.

— После «кары» мы поднесли саке идолу и он помог нам.

— Успокоив этого? — кивнула в сторону китайца.

— Не просто успокоив, он в коим-то веке согласился работать на всеобщее благо.

— Пф… Ещё бы он после бесплатного саке не согласился.

— Хотите оклеветать меня, дамочка!?

— Вовсе нет. Просто раскрываю очевидную ложь.

— Как вы смеете очернять честь героя!? Вздор!

— Но сны не прекратились, — не реагируя на перепалку, продолжил владелец, — Идол хочет чего-то другого.

— Тут уже наша работа.

— Про «сто лет», кстати, он не наврал, — вмешался Рэн, — Предметы оживают, то бишь становятся могами, если о них целый век не вспоминать.

— Если демонюга посылала сны, значит это не выдумка местного умалишённого, — заключила я, — Но мочиться на припасы… как-то не смахивает на кару тёмных сил. Мутно.

— Ах! — вскочил китаец, — Неужели эти люди охотники на демонов?…

— Да, мы от клана Сенши.

— Получается, вы украли моего милого Согию! А кто будет варить столь прелестное саке, вы подумали об этом, ироды!?

— Он сам к нам пришёл, — отказал Карп.

— Никогда не поверю, что он бы бросил своего лучшего друга!

— Кого?

— Меня!

— То, что он не прогонял тебя метлой, ещё не значит, что вы были лучшими друзьями, — спокойно объяснил хозяин.

— Да ты хоть знаешь кого, с кем и куда я!?

— Не хочу знать.

— Чудовище Яюй поразил, — китаец принялся демонстративно загибать пальцы, — Разрубил на части Длинного Змея на озере Дунтин; поймал Дикого вепря в Роще шелковиц; поразил стрелой Тайфен на озере Зелёного холма!..

— Ладно, — грубо подытожила я, — Пока мы лично не увидим идола, ничего толком утверждать не сможем. Пошли, Рэн, Ичиро… Стоп. А где Ичиро?…

С улицы послышался собачий лай, а после громкое: «ХЕЙ-Й-ЙА!», — голосом малого. Мигом оказавшись снаружи увидели Ичиро, держащего окровавленный боккен, рядом — дёргающееся тело дворняги.

Мальчик повернулся к нам лицом.

Тамаши.

— На меня напали… — проронил он, вытягивая руку со следом от укуса, — Я отбился! — смахнул кровь к снегу.

— Демон! — крикнул хозяин харчевни, бросившись к животному, — Это же моя собака! Что ты наделал?…

— Убил… я убил её! — ликовал Ичиро.

— А вот и нет! — весело заключил Рэн, приложив руку к ноздрям шавки, — Дышит маленькая!

— Извинись, — процедила, — Извинись перед хозяином.

— Я сильнее её! — торжественно подняв боккен над головой, продолжал он, — Сильнее!

Да как ты…

— … — я молча схватила малого за кисть, да так, что тот выронил деревянный меч и пискнул от боли, — Слышал меня!?

— Успокойся, — вмешался Карп, — Мальчик всего лишь защищался.

— Извинись, сказала! — бросила Ичиро к ногам владельца.

— Йуруши!..

— Не кричите! Мама любит меня, как умеет!

Остановился, растерянно, с опаской и надрывом смотрит на меня, а затем бросается к ногам хозяина:

— Простите! Простите, господин, прошу! — дёргает того за штанину, — Извините, я не хотел!..

* * *

«Любит»…

«Как умеет».

Внутри что-то сжалось.

Сердце наполнилось не то злобой, не то стыдом…

Я не заслуживаю такого сына, как Ичиро.

Не я должна была носить этого парня под сердцем, а какая-то достойная женщина… Любящая, ответственная, с чистой душой… Не я.

— «Никчёмная. Отвратительная мать».

— Заткнись!

— Ты это кому, Йуруши? — удивлённо спросил Рэн, — Голосам в голове?

— Тебе бы тоже помолчать.

— Не буду их перебивать, — он спокойно уставился на лесную тропу, — Прямо не терпится потолковать с «говорящим идолом».. — окинув взглядом меня и Ичиро, держащих молчание, Карп добавил: — Чего вы такие кислые? Собачку жалко?…

— А вам не жалко, дядя Рэн?

— Умри она, может за чистоту кармы бы побеспокоился… А так — зачем печалится?

— Вот кому-кому, а не тебе о чистоте кармы думать, — отрезала я.

— Что-то не так?

— Да дурак ты просто…

— ?…

— Столько от тебя слышно о карме, обете и другой чепухе, а на деле что? Ты отказываешься от того, чего хочешь. Нельзя прийти к просветлению, находясь в постоянном вожделении.

— … — монах лишь удивлённо смотрел.

— Твоё «просветление» и рисинки не стоит… Постоянно себя ограничиваешь — то ему нельзя, это ему нельзя. «Отказаться» не значит запрещать себе желаемое, а, скорее, напрочь прекратить чувствовать влечение.

— Когда ты у нас стала знающейся по буддизму?

— Я так думаю.

— …Вполне в твоём стиле.

— Это ещё не говоря о том, скольких ты убил по приказу господина.

— Хм, — Карп сначала помрачнел, а потом его губы скривились в лучистой усмешке, — Надеюсь, стану хоть сосновой шишкой на берегу моря! Куда моей грязной душонке к Небожителям..