Путь длиной в сто шагов

Я, должно быть, выглядел озадаченным. Он покачал головой, как это принято в Индии, и, прежде чем я успел понять, что происходит, он уже вел меня по коридору, все так же шаркая туфлями. Мы повернули направо, спустились по лестнице, к боковой двери особняка Дюфура, ведущей на гравиевую подъездную аллею. Папа вынул из кармана позвякивавшие ключи, отпер дверь, к которой подъезжали наши поставщики, и распахнул ее.

Он тепло улыбнулся и кивнул.

– Иди. Ты очень много работаешь, Гассан. Ты заслуживаешь того, чтобы повеселиться. С Мехтаб и твоей тетей я разберусь, не переживай. Ведь как оно с раскудахтавшимися курами? Бросишь им зерна, поворкуешь над ними немного – они и успокоятся. Иди. Я с ними разберусь. Не переживай.

– Слушайте все!

Мадам Маллори и мсье Леблан стояли в дверях кухни «Плакучей ивы» в теплых пальто и шляпах.

– Мы с Анри будем отсутствовать почти весь день. У нас есть дела в Клерво-ле-Лак. Так что в мое отсутствие вы примете на себя мои обязанности, а я вернусь в восемнадцать часов и проверю, как вы потрудились.

К тому времени я уже работал в «Плакучей иве» пару лет; мне уже было известно, что мадам Маллори и мсье Леблан время от времени уезжали вместе, то утром, то днем, по делам или отдохнуть. Мы не знали наверняка, какие отношения их связывали и не было ли между скрытным мсье Лебланом и весьма замкнутой мадам Маллори любовной страсти, которой они предавались вдали от ресторана и своих подчиненных. На кухне об этом много говорили. Мы с Маргаритой – возможно, потому, что нас связывал свой собственный секрет – были убеждены, что мсье Леблан и мадам Маллори любовники; Жан Пьер и Марсель придерживались противоположного мнения.

В те дни, когда они уезжали куда-то вдвоем, мадам Маллори распределяла подготовительные работы к вечерней смене между всеми нами. Мне, конечно, всегда доверяли самую простую работу. Однако в тот день мадам Маллори что-то разошлась и решила все переиграть, чтобы мы не расслаблялись. Жану Пьеру, шеф-повару, мастеру по приготовлению мяса, поручили десерты; Маргарите, такой умелой в том, что касалось сластей и выпечки, было приказано заниматься рыбой. А от меня, новичка, ожидали, что я выполню все предварительные операции по приготовлению главных блюд из мяса. В том числе, кроме прочего, были шесть диких зайцев, такое же количество голубей, а еще жиго из барашка и свинина куском. Почти все в этом списке постоянно было у нас в меню. Дело было просто в том, чтобы точно следовать известным рецептам Маллори. О них я не беспокоился.

А вот заяц – это был сюрприз.

– Мадам, вы хотели бы, чтобы я приготовил зайца каким-то определенным образом?

– Да. Я хочу, чтобы ты меня поразил.

Как только они уехали, мы втроем приступили к работе. Мы трудились, сосредоточенно поджав губы, по лбу у нас катился пот. Мы понимали, что это экзамен с целью определить нашу гибкость, насколько легко мы сможем переключиться с одного вида работ на другой. Скоро Жан Пьер был уже весь обсыпан мукой; он готовил слойки с консервированным кремом из ментонских лимонов. Маргарита, сосредоточенно нахмурившись, готовила соус из раков, шерри и шафрана к мясистым кускам щуки, доведенной до совершенства на металлических шпажках над грилем.

Честно говоря, бóльшая часть дня для меня прошла как в тумане; я работал не покладая рук в бешеном темпе. Я помню, что после того, как забил зайцев, я замариновал мясо в смеси белого вина, лаврового листа, давленого чеснока, ячменного уксуса, сладкой немецкой горчицы и нескольких раздавленных сухих ягод можжевельника, для пикантного смолистого послевкусия. Когда мясо как следует промариновалось, я несколько часов тушил его на слабом огне в чугунной посудине. Тут не было ничего особенного. Это была просто моя версия старого деревенского рецепта, который я случайно увидел, когда занимался наверху в библиотеке мадам Маллори, но он казался очень подходящим для холодного и ветреного осеннего вечера.

На гарнир я приготовил кускус с мятой, а не традиционную лапшу с маслом, и салат из огурцов со сметаной, в который высыпал горсть брусники. Я подумал, что вместе они своей легкостью уравновесят и умерят резкость горчицы, которой я приправил тушеного зайца. Сейчас, конечно, оглядываясь назад, я понимаю, что огурцы со сметаной, сознательно или нет, я приготовил, вдохновленный раитой, закуской из йогурта и огурцов со своей родины.

Мадам Маллори с мсье Лебланом вернулись к вечеру, как и обещали, и мы, нервничая, глядели, как она молча снимает пальто, надевает халат и обходит кухню, осматривая блюда, приготовленные каждым из нас. Я помню, что она нашла тогда и какие-то добрые слова, чтобы похвалить то, что мы приготовили, хотя она никогда не упускала возможности указать на то, как можно было сделать эти блюда лучше, так или иначе.