Путь домой

Я мало-помалу слабела. Днем я часто ложилась, чтобы вздремнуть, да еще спала всю ночь напролет, не чувствуя, ни когда Большая Киска уходила, ни когда она возвращалась.

Я была уже так изнурена, что, когда передо мной вдруг подпрыгнул кролик, я сначала почти не отреагировала. Затем я, конечно, бросилась вперед, он побежал от меня, кинулся в сторону и устремился прямо к Большой Киске, которая прыгнула, вытянув одну лапу, и убила его!

Мы жадно сожрали его, стоя бок о бок.

Кролик придал мне сил, но в нем было мало мяса, так что, странное дело, мой голод от этой небольшой трапезы, как мне показалось, стал еще острее. Наутро я проснулась рано, чувствуя некоторый прилив сил, и тут, к моему изумлению, ветер принес ко мне аромат свежей крови, смешанный с запахом Большой Киски.

Когда она вернулась на место нашей стоянки, я увидела, что она несет странное животное, большого грызуна, подобного которому я еще не видела никогда. На следующее утро она сделала то же самое, а несколькими днями позже, опять утром, принесла еще одного кролика.

Я не знала, где она находит дичь и как ей удается добыть ее. Но была благодарна. Я была уверена, что Лукас захотел бы, чтобы я добывала еду для Большой Киски точно так же, как он сам кормил кошек в логове. Но без людей я была бессильна.

Теперь, когда Большая Киска начинала со мной бороться, она была крупнее и тяжелее меня, но она по-прежнему уважала меня. Вожаком нашей стаи была я. Большая Киска была такой проворной, такой гибкой, так ловко выворачивалась и била меня лапами, что иногда я раздражалась и прихватывала зубами ее горло, пока она лежала на спине – не для того, чтобы укусить, а для того, чтобы показать ей, что пусть она и крупнее, но вожаком в стае остаюсь я. При этом она продолжала покорно лежать, пока я не отпускала ее горла, после чего она опрокидывала на спину меня.

Я уже знала по опыту, что котята просто не умеют правильно играть.

Хотя время от времени нам и перепадало какое-то маленькое животное, я все равно постоянно испытывала чувство голода и все слабела и слабела. Бывали такие дни, когда мне было трудно даже встать на лапы. Однажды утром, когда я еле встала, воздух был холоден, неподвижен и сух. Большая Киска шла за мной следом и вдруг остановилась в углублении между стволами двух упавших деревьев. Я обернулась – не затем, чтобы поторопить ее, а затем, чтобы лечь рядом с ней. Я улеглась с тяжелым вздохом, готовясь проспать весь остаток дня.

Меня разбудил резкий запах крови, я узнала его сразу. Кровь текла из существа, которое было где-то неподалеку. Я посмотрела на Большую Киску, которая, почувствовав мое возбуждение, устремила на меня сонный взгляд. Я вскочила и подняла морду, держа нос по ветру. Животное, от которого шел запах крови, приближалось. Большая Киска вдруг подняла голову, оживившись.

Мы с ней пошли на запах крови, и он привел нас в лесистую местность, поросшую травой. Вскоре мы увидели большую лань, неподвижно лежащую в траве у подножия дерева. Из ее шеи торчала длинная палка, и от этого странного предмета сильно пахло людьми. Эта лань истекала кровью, лившейся из того места на ее шее, где палка пронзила ее плоть, и теперь уже не шевелилась и не дышала. Она умерла совсем недавно – дошла сюда и уже не смогла бежать дальше.

Реакция Большой Киски была для меня неожиданной – вместо того чтобы начать есть, она схватила лань зубами за шею и поволокла ее прочь. Это что, какая-то игра, подумала я. Я последовала за ней, совершенно сбитая с толку ее действиями.

Большая Киска, не останавливаясь, дотащила лань до участка песчаной почвы рядом с валуном. Здесь она выпустила шею лани, и мы наконец поели, но странное поведение моей подружки на этом не закончилось – после того как мы наелись, она вырыла когтями углубление и прикопала нашу добычу, присыпав ее песком, ветками и травой.

Затем, явно удовлетворенная тем, что сделала, Большая Киска улеглась у валуна, скрытая высокой сухой травой. Сытая, не желая больше ничего делать, я растянулась рядом с ней и уснула, слушая ее мурлыканье.

Мы оставались рядом с ланью несколько дней, питаясь ее мясом, ходя лакать воду к небольшому ручью и не делая больше ничего. Мне было неспокойно, мне хотелось делать «Иди Домой», но возможность есть досыта была слишком большим соблазном.

Но в конце концов мы все-таки ушли. Большая Киска двигалась на некотором отдалении от тропы, но я чуяла ее запах так же явственно, как и запахи людей, которые ходили по тропе, хотя этим запахам было уже несколько дней. Я всегда знала, когда она останавливалась, и тогда, сойдя с тропы, подходила к ней туда, где она, спрятавшись, засыпала. В те дни, когда нам нечего не удавалось съесть, я часто сворачивалась клубком рядом с ней.