Путь Дракона

— Ты должен оставить Антею, — сказал его отец. — Ты слишком глубоко влез в политику, которую мы до конца не понимаем. Сначала Ванаи, а теперь еще и это? Как минимум на лето, отправляйся туда, где никто не сможет с тобой связаться. Возьми нескольких слуг. Я дам тебе денег. Найди тихое местечко где нибудь на отшибе. Осенью, возможно, мы будем лучше знать, как обстоят дела.

— Хорошо, — согласился Гедер. Он чувствовал себя очень маленьким.

— И, сынок? Никому не рассказывай, куда ты едешь.

Доусон

Симеон расхаживал взад-вперёд перед ними. На лице короля была смесь сомнения и решимости, которую Доусон видел на мордах охотничьих собак, когда они не знали, как им спуститься со склона, но понимали, что если начнут спускаться, то уже не смогут остановиться. Какие бы советы не выслушал его старый друг за эту долгую ночь, он не был на его стороне. Но Доусон был также уверен, что он не был на стороне Кёртина Иссандриана.

Зал, в котором они сейчас находились, был не обычным. Там не было ни гобеленов, ни мягких вельветовых подушек, стены были из голого кирпича. Там не было ковров или подушек, которые подкладывают под согнутые колени слуг Симеона. Королевская стража стояла вдоль стен с мечами и в доспехах, которые никак нельзя было принять за декоративные. Принц Астер сидел на серебряном троне позади своего отца. Было видно, что мальчик плакал.

Кёртин Иссандриан стоял на коленях по другую сторону прохода, с опущенным и бледным лицом. Алан Клин был рядом с ним. Кэнлу Дескеллину и Фелдину Маасу удалось избежать внимания короля. Оддерд Фескеллин погиб от стрелы, попавшей ему в горло, и его убийца уже кормил мух на виселице. Гедер Паллиако, по праву названный героем дня за защиту южных ворот, уже покинул город. Доусон был один.

Позади и чуть выше всех троих располагались смотровые балконы. Каждый дворянин сидел на низкой неудобной скамье за плетёным ограждением, которое должно было отделять их от официальной публики. Женщины стояли на верхнем балконе, среди них, затерявшаяся где-то в толпе, Клара. Самый высокий балкон традиционно отводился самым почётным простолюдинам из подданных короля и послам иностранных дворов. Сегодня этот балкон был пуст.

Король остановился, но Доусон не поднял головы.

"Всё заканчивается сегодня," — сказал Симеон, его голос был слышен в самых дальних углах зала. "Сейчас."

"Да, Ваше Величество," — сказал Доусон, покорным голосом. Мгновением позже, Иссандриан и Клин эхом повторили за ним.

"Антея не пойдет по пути драконов, пока я сижу на Расколотом престоле," — продолжил Симеон. "Эти интриги и политические игры не внесут смуту и раздор в сердце империи. Я клянусь своей жизнью и так как вы лорды, я ожидаю и требую того же от каждого из вас."

В этот раз, когда Доусон произнес "Да, Ваше Величество", Иссандриан говорил вместе с ним.

"Благородная кровь пролилась на улицах Кэмнипола. Чужие мечи были призваны в наш город," — продолжил король. "Больше не имеет значение насколько чисты были ваши мотивы. За это должна быть расплата."

Краем глаза Доусон заметил, как Алан Клин побледнел ещё сильнее.

"У вас есть что сказать, прежде чем я вынесу решение?" — спросил король. "Лорд Каллиам?"

"Нет, Ваше Величество," — сказал Доусон. "Я остаюсь верным вам и Расколотому престолу."

"Лорд Иссандриан?"

"Ваше Величество," — сказал Кёртин Иссандриан. Его голос дрожал. "Я бы хотел обратить ваше внимание только на две вещи. Во-первых, прошу вас учесть, что насилие, произошедшее вчера не было намерением или планом любого из присутствующих. Но если Ваше Величество непреклонно в своём намерении определить наказание, то я прошу вас пощадить моего соотечественника. Игры в честь принца Астера были моей идеей и только моей. Я не хочу чтобы невинные страдали только из-за того, что они знакомы со мной."

Замечательная речь, подумал Доусон. Но опрометчивая.

"Милорд Иссандриан забывает, что это не первый акт насилия, вызванный вашими разногласиями с Домом Каллиамов. Если вы желаете принести себя в жертву в назидание другим, я это учту, но не думаю, что кто-нибудь сможет спрятаться за вашу юбку."

"Ваше Величество," — сказал Иссандриан.

В наступившей тишине Доусон прикрыл глаза. Его нога болела в том месте, где он своим весом вдавливал кости и кожу в каменный пол, но он не шевелился. Суетливость не подобала важности события.

"Доусон Каллиам, барон Остерлингских Падей," — сказал король Симеон. "Я удваиваю все обязанности, возложенные на твои владения на следующие пять лет. Я отлучаю тебя от двора и из Кэмнипола не менее чем на полгода, и запрещаю тебе собирать солдат или наёмников без особого разрешения трона."

Доусон ничего не сказал, лишь ещё сильней склонился в поклоне. Его сердце забилось быстрее, и он старался ничем не выдать своего волнения.