Путь Дракона

Не то, чтобы медь оказывала хоть малейший эффект на этих людей. Монеты здесь ничего не значили. Меньше, чем могли бы сделать даже маленькие самоцветы. Его черный кожаный плащ больше бы здесь пригодился, но он не хотел с ним расставаться, а кроме того, никто из встреченных им с момента отъезда из Кешета в неисследованные земли не выказал ни малейшего интереса в его предложениях. Он спросил по привычке. Потому, что и раньше всегда спрашивал. Он не надеялся по настоящему, что они готовы заключить сделку.

— А зачем тебе туда, — спросил юноша.

— Я кое-что разыскиваю, — сказал Гедер. — Старое место. Очень старое. Оно имеет отношение к драконам.

Человек снова облизал губы и, поколебавшись, кивнул.

— Я знаю место, которое ты имеешь в виду, — сказал он. — Оставайся здесь на ночь, а я зайду за тобой утром.

— Правда?

— Тебе нужен старый храм, так ведь? Где святые обитают?

Гедер подался вперед. Он впервые слышал о храме или жрецах, и сердце его ускорено забилось. Были рассказы и ссылки в нескольких очерках о падении Империи Драконов, в которых говорилось о стаях спящих драконов, погруженных в вечный сон и укрытых в дальних концах мира. Это может оказаться сокрытым собранием книг, свитков, легенд и традиций. Если бы ему удалось убедить местный жреческий класс позволить ему прочесть книги, или купить копии… Он попытался представить, что мог бы предложить для обмена.

— Принц?

— Что? — переспросил Гедер. — Ах, да. Старый храм, точно. Туда-то мне и нужно. А стоит ли ждать утра? Мы могли бы пойти прямо сейчас.

— Утром, сэр, — сказал юноша. На ночь останешься с нами.

Деревня похвалялась двумя дюжинами деревянных лачуг, лепившихся друг к другу на куче золы. Возможно, сотни жили здесь в холодном, тихом убожестве. Высоко над ними парили и кричали ястребы, поднимаясь по спирали к солнцу. Гедер позволил своему оруженосцу поставить палатку на берегу озера, сразу за околицей деревни, назначив каждому из слуг нести стражу часть ночи. Нельзя сказать, что пяти слуг будет достаточно, чтобы защитить его в случае, если местные будут угрожать, но если хоть малая предосторожность это большее, что у него есть, он удовлетворится и этим.

На рассвете в его лагерь пришла старуха с миской месива из кореньев, и кусочков вареного мяса в нем. Он поблагодарил ее, и дал ей несколько из оставшихся медяков, а затем забыл о еде, не проглотив ни кусочка. Дневной зной разлился над землей, а холодный ночной воздух исчез вместе с росой. Гедер лежал на койке, его ум полностью бодрствовал и был неспокоен. Долгий, медленный ужас ожидания сна стал тяжелейшей частью его жизни. Плохая еда, отупляющая монотонность дороги, полное одиночество, все раздражало его, но в минуты покоя, между тем как он ложился в темноте и засыпал, все то, чего он мысленно избегал настигало его.

Он представил, что еще могло случиться в Кэмниполе. Заговорщики, после попытки государственного переворота, должно быть искоренены, повешены на улицах. Это лучшее, на что можно было бы надеяться. Или, может быть, нахлынула новая волна наемников-мечников и вырезала половину двора. Он гадал, последовал ли отец Джори Каллияма тому же совету, что и Гедер. В какую часть света мог отправиться Джори, если бы стремился убежать от беспорядков?

Гедер представил возвращение домой, в совершенно преображенное королевство. Что если Астерихолд нанял наемников для первого удара полномасштабного вторжения? Когда Гедер повернет домой, там уже может не быть ни Антеи, ни Расколотого Престола, ни Ривенхальма. Его отец, возможно, мертв уже сейчас.

Или Клин и его люди снова могли войти в фавор. Гедер нарисовал себе картину, где он лишь въехав верхом через восточные ворота сразу натыкался на стражников, готовых арестовать его, и бросить в государственную тюрьму.

Утром мечты поблекли, а его слуги принесли пару горстей сушеных яблок и жестяную кружку с водой. Пол-дюжины мужчин собрались у начала тропы. Возле них припала к земле низкая повозка, груженная корзинами сушенных бобов и тремя свежезабитыми козами. Подношение для храма, вероятно. Старший мужчина хлопнул в ладоши, сильно и громко, а другие подхватили толстые веревки, таща повозку по жидкой грязи. Гедер последовал за ними на лошади, единственный всадник во всей компании.

Тропа, по которой они шли, извивалась по холмам, цеплялась за края трещин и скал. Сами скалы изменились, став более островерхими и крутыми, как будто столетия эрозии не сумели сгладить их. Гедер пустился в размышления о родстве этого пейзажа и драконьих дорог. Могла ли быть эта изломанная местность здесь столь же древней? Могло это быть тем, что отличало горы Синир от окружающих?