Путь к колодцу (СИ)

   - Не жить мне без неё! Не жить! - невольный стон сорвался с моих губ, и повернулся я назад: - Где ты, любовь воя! Отзовись! Я на всё согласен ради тебя!

   Взор мой беспомощно метался среди трухлявых колод, отыскивая дорогой образ, а губы мои орали любовный призыв.

   А какие слова шептала она мне на ухо, когда брал я препятствие на полном скаку... Эх!

   Весь в серой липкой грязи, спотыкаясь на каждом шагу и падая, насилу шёл я в поисках утраченной любви, сам больше похожий на ком грязи. Но что мне было до этого, когда любовь потеряна...

   И вдруг я почувствовал, что не могу идти дальше, что-то держит меня.

   - Да остановись ты. Оглох что ли? Уже минут десять гонюсь за тобой!

   С удивлением я рассматривал большой ком грязи, копошащийся у меня под ногами и отзывающийся ко мне чьим-то удивительно знакомым голосом, прилип он к моей ноге, не отпускал её, дёргал, и, после очередного его рывка, я, испытывая даже какое-то облегчение, бессильно плюхнулся в грязь:

   - Да что с тобой, Женя? Ты догнал этого прохвоста, Мюнеца?

   Ба! Да это же Анатолий Иванович. - догадался я - Начальник мой дорогой. - и такая тоска меня охватила, что заплакал я навзрыд, обняв его за голову, поливая её своими горючими слезами:

   -Ах, Анатолий Иванович, Анатолий Иванович! - стонал я сквозь слёзы, всхлипывая: - Что мне Мюнец, что мне ваша кость, хоть большая, хоть малая! Тут жизнь моя оборвалась! - рыдал я, сидя в грязи и прижимая голову притихшего начальника к своей груди.

   - Если бы вы её видели...Какая нежная..! Это мечта..! Большая мечта...! - захлёбываясь слезами, хрипел я: - И жизнь должна окончиться сразу после такой любви.

   И вдруг с необычайной лёгкостью пришло решение, рывком я выпрямился, забыв об усталости, оглядываясь по сторонам в поисках подходящей ветки, а руки уже привычно расстёгивали пряжку ремня:

   - Я сейчас повешусь! - заорал я не своим голосом: - Не нужна мне больше жизнь! Хватит! - напрягая все силы я попытался встать, но упал на четвереньки, что-то, вцепившись в меня мертвой тяжестью, не давало подняться. С удивлением я понял, это Анатолий Иванович, как клещ вцепился в меня.

   - Мерзавец, вот мерзавец. - цедил он сквозь зубы: - Я тут в грязи валяюсь, а он с девками развлекается.

   Это было так не справедливо! Так не справедливо..! У меня от возмущения аж дыхание перехватило - такую любовь, такую любовь! Назвать "развлечением с девкой".?! Холодное бешенство обуяло меня, молча, развернувшись, я со всей силы лягнул его в бок ногой.

   Мы не долго барахтались в грязи, он почти сразу подмял меня, вконец обессилевшего, и хрипел в лицо, плюясь грязью:

   - Одумайся, Женя, что ты делаешь? Ведь у меня семья, дети! А ты бросаешь меня на произвол... На смерть! Инвалида! Ради матери своей, отца...

   Он заплакал и отпустил меня, усевшись рядом, и размазывая по лицу грязь и слёзы. С трудом приподнялся и я, сел, пытаясь его утешить. Жалко мне его стало до смерти - всё для него сделаю! И как я мог, скотина не благодарная, забыть об Анатолии Ивановиче. Есть у меня дело в жизни! Есть! Его спасу, а там... Не хотелось мне пока думать о будущем.

   - Всё, Анатолий Иванович, честное пионерское... - и почему именно пионерское, мелькнуло, и я исправился: - То есть, извините, честное слово, пойду сейчас и найду Мюнеца!

   Кряхтя, я поднялся из грязи, совсем уж мы перестали на неё обращать внимание, разве что совсем уж глаза или нос залепит. Анатолий Иванович поднял на меня лицо с промытыми по щекам дорожками от слёз:

   - Евгений Денисович, Я убедительнейшим образом прошу вас помочь мне. - и столько тоски и отчаяния звучало в его просьбе: - Ведь случись такое с вами, я бы вас не бросил.

   Услыхал я, уже отойдя от него.

   - Анатолий Иванович, не грустите, принесу я кость, обязательно принесу! - с надрывом крикнул я ему в ответ.

   Глава 9

   И вновь, утопая по щиколотки в грязи, бреду я, смертельно утомлённый, цепляясь за ветви кустарника, неизвестно куда за большой берцовой...

   Опять таки не знаю, долго ли коротко ли брёл я так, насилу переставляя натруженные ноги, часы ведь шли самым причудливым образом - то часовая стрелка металась, обгоняя секундную, то минутная вдруг уже двигалась навстречу часовой... Понять, что со временем, было не возможно, хоть часы совсем выбрасывай.

   Шлёпал я так, шлёпал, петляя среди густых зарослей кустарника, как вдруг наткнулся, обходя очередной куст, на покрытый бурыми ржавыми пятнами борт огромного чёрного от копоти танка. Ни чего не понимая, обошёл я вокруг него, заглянув, без особого любопытства, в развороченное чудовищным взрывом и теперь бесстыдно вскрытое для всеобщего обозрения обгорелое нутро его. Страшно было представить огромную мощь взрыва, потрясшего его внутренности, глядя на скомканную в гармошку рваные листы толстенной брони. Судьба несчастного экипажа сомнений не оставляла, после такого взрыва и останков не остаётся. Но давно уже, видно, это было, не гарь властвовала здесь, а тлен и ржавчина, глубоко въевшаяся в броню, источила она её кроваво-красной чешуёй.