Путь к океану

Сильнейший порыв ветра накрыл нас ледяной волной. Тишина наступила одновременно со слепящей темнотой. Воронка хлюпнула, принимая новые жертвы.

А я так и не закрыла глаза, глядя на Дэрлиана….

Гервен задрал голову, опуская меч. Примерно в сотне метров от него вращалась громадная воронка смерча. Ничего подобного в жизни он не видел, и, если честно, видеть не желал. Там, где она касалась своим основанием земли, пропадала трава, вяли кусты, деревья вырывало с корнем. Это была сама смерть, мгновенно уносящая любое живое существо на своих крыльях. Остальные тоже заметили воронку, и теперь с воплями разбегались в разные стороны, побросав оружие и забыв на время о своих врагах.

А смерч все несся вперед, оставляя после себя страшный шлейф из вопящих от невыносимой боли лекверов. Кто-то уже не мог сопротивляться и сам напарывался на мечи или лезвия, остальные пока еще дышали, пока их тела не превращались в иссушенные мумии. Армия Элистара-старшего редела буквально на глазах. Тех, кого не зацепило проклятие, начали добивать осмелевшие ренны. Гервен видел, как в нескольких местах одновременно затрепыхали победные голубовато-серебристые флаги жителей Эверет-э-Ренн.

Воронка резко изменила направление, будто что-то (или кого-то) учуяла. Синие звездочки ярче заполыхали внутри нее, а затем смерч резко остановился, продолжая нерешительно "плясать" на небольшом пятачке. Зеленоглазый леквер сузил глаза, пытаясь высмотреть причину странного поведения проклятия, и остолбенел. Почти в самом центре пещеры стояли, обнявшись, две одинокие фигурки, в которых Крашеный опознал Лидку и Сотворителя. Именно на них и нацелилась воронка, крутясь все быстрее, словно хищная кошка, бьющая хвостом перед решительным прыжком.

— Идиоты, — только и смог пробормотать Гервен, прежде чем проклятие обрушилось на приятелей. Черные щупальца смерча ласково обняли ненормальную парочку, и вдруг вся конструкция задергалась, затрепыхалась и, громко булькнув, растеклась единым полотном. На горевшие здания словно плеснуло водой, и огонь немедленно обратился в дым. Светлячки погасли, оставив Элистара в кромешной тьме. А проклятие, даже не ослабев, начало медленно опускаться на поле брани. Секунда, еще одна…

Казалось, что сверху, действительно, летит громадный отрез шелка, однако, Гервен все же рассмотрел крутящие вихри, из которых он состоял. Один из краев проклятия опустился, и, рассыпавшись на тысячи кусочков, самоликвидировался. И только на земле остались лежать около пятнадцати тел лекверов. Бежать было поздно, и Гервен, не придумав ничего лучше, закрыл глаза и опустился на землю.

Тем временем черное полотно продолжало медленно падать, с каждым мгновением все больше приближаясь к оставшимся лекверам. И вдруг, словно молния разрезала проклятие, блеснув среди извивающихся потоков ветра. Белой птицей пронеслась над головами враждующих существ, которые в непонимании следили за ее полетом.

— Смотрите, что это?! — крикнул кто-то из реннов. Гервен обернулся на звук. Громадное крыло коснулось его плеча, и тут же над леквером вырос непробиваемый купол. Элистар не успел толком понять, что же произошло, как камни под ним тряхнуло, а потом он со всей силы ударился обо что-то твердое головой, отключившись.

Почти одновременно с этим дочь Дапмара Дерсева, грязная, перепачканная кровью, вылезла на восточном склоне одной из скал, принадлежащих королевству реннов.

А уже через минуту человеческая девушка и темноволосый леквер исчезли из этого мира.

Эпилог.

Через полгода после описываемых событий.

Я посмотрела на себя в огромное зеркало и лишний раз убедилась, что сделала правильный выбор. Из зеркального измерения на меня смотрела настоящая красавица. Купленное месяц назад белоснежное платье свободно струилось по ногам, превращаясь в подобие корсета сверху. При этом никакие излишества в виде фальшивых бантов и искусственных цветочков не портили его скромную элегантность.

— Неплохо, — все-таки, сколько я не ругалась, а избавить зеленоволосого наглеца от привычки входить без стука так и не смогла. Хотя теперь он был не совсем зеленоволосым. Я повернулась к Гервену, в который раз, не удержавшись от нервного смешка. Темные прядки у корней снова отрасли, и теперь казалось, что сверху на леквера упало ведро с краской.

За прошедшие пять с половиной месяцев мне так и не удалось справиться с шевелюрой приятеля. Все наши ухищрения в виде покраски и осветления привели лишь к тому, что теперь его волосы потускнели и начали сечься на концах. Что же касается цвета… Как выразилась Мэрке, создавалось впечатление, что брюнета долго и тщательно мыли в растворе зеленки.