Путь к океану

Теперь мы продвигались организованным отрядом, шутливо переругиваясь и посмеиваясь над попытками Виканта жонглировать несколькими апельсинами. Собственно идейка научить жениха управляться с фруктами несла совершенно иную функцию, далекую от развлекательной. Я хотела, чтобы парень хоть немного приобщился к моей культуре, к традициям моего мира. В конце концов, после свадьбы мне обещали долгую жизнь, в течение которой мы с советником должны были идти рука об руку и о чем-то говорить. Все то время, пока над нами довлели опасность и смерть, думать о подобных вещах не приходилось. Но неожиданно свалившееся успокоение оказалось не таким уж безоблачным. Все-таки я не была леквером, а Викант не был человеком, и между нами лежала пропасть в целую тысячу лет.

— Эй, дай покажу! — не вытерпела я, после того, как он обронил один из трех апельсинов, — Не так ты делаешь. Ты пытаешься следить за каждым предметов в отдельности, а надо их чувствовать, как целостный организм. Это тебе не компоты варить!

— Светлейший, Лида, когда ты перестанешь лезть к нему со своими затеями? — укоризненно покачал головой Уварс, — лучше бы подумала о том, как ты будешь оформлять дом к празднику, о платье, о меню.

— Не хочу ни о чем думать! — тряхнула я непослушной гривой, на ходу срывая сиреневую головку какого-то цветка, напоминавшего ирис. Больше всего на свете мне хотелось из статуса невесты сразу перейти к статусу жены, минуя всю официальную часть. Перейти и со спокойным сердцем начать новую главу моей слишком уж захватывающей повести. Как я не уговаривала себя, что невесте не к лицу грустная мина, что мне нужно радоваться, но… Снова и снова, просыпаясь и засыпая, я видела не лицо Виканта, а совершенно иное, с бесконечно глубокими глазами и небольшим шрамом над бровью. То он возникал в образе Сотворителя, сидящего в темно-красном кресле, то совершенно иным — еще не лишенным озорства в зрачках и смешинок в уголках губ.

"Я не предаю тебя", — каждый раз, словно уговаривала я этот размытый образ. И каждое утро подходила к костру с больной головой и раненым сердцем. Легко пообещать себе забыть. Труднее ежечасно выполнять обещание. Друзья, будто понимая, ни словом, ни жестом не напоминали ни про убийство, ни про живого Дэрлиана.

— Ты еще не видела мой сад, — похвастался Викант, заметив, с каким странным выражением я нюхаю цветок. Запах был почти неуловимый и оттого казавшийся еще заманчивее. Теплый запах нагретого на солнце цветка, слишком прямолинейный, совершенно не подходящий для духов, но божественно прекрасный в своей простоте. Лепестки светлели от края к сердцевине, меняя цвет с синевато-голубоватого на желтый. Как радужка у советника.

— Ну, это вполне поправимое дело, — усмехнулась я. Впереди замаячили какие-то нагромождения, казавшиеся естественным продолжением одного из холмов. За те дни, что мы провели верхом на птицах, приближаясь в Дому Виканта, земля успела полностью одеться в зеленое платье с крапинками желтых и лиловых бутонов. Изумрудная дымка на деревьях превратилась в полыхающие зеленые язычки колдовского пламени. Весна пришла и стала молодой хозяйкой в древнем замке мира. Еще немного, и я повторю ее пример. Правда, если природа всегда принимает и хмурые дни с непрерывными дождями, и золотые листопады, и роскошные ковры снега, то люди (да и лекверы) долго присматриваются к тем, с кем им предстоит делить одно пространство. И часто, ох, как часто остаются недовольны. Если бурю можно переждать, то людское злословие и ненависть обязательно сломают тебя, согнут, как сухую траву. К счастью меня подобная участь обошла стороной: кроме нескольких слуг в особняке Виканта никто не жил. А уж с будущим мужем мы были с каждым днем все ближе и ближе. Первое время я упрямо ускользала из его объятий и всячески старалась занять его чем-нибудь, избегая поцелуев, а потом плюнула на это занятие.

Закат догорал за кромкой леса, наша компания расположилась на опушке, раскладывая лагерь. Я же решила пройтись. За половину дня, проведенную в седле, ноги совершенно отказывались слушаться, а место чуть ниже спины казалось, превратилось в набитую камнями наволочку. Как ни странно, но меня совершенно не удивило то, что все это время за мной шел Викант.

— Решил размяться, — с каждым разом у парня получалось врать все профессиональнее. Мне-то отлично было известно, что он до спазмов в желудке боиться отпустить меня от себя дальше чем на три метра, все еще опасаясь, что я пропаду. Да, есть у меня такой грешок, на этот раз у меня и в мыслях подобного не было.

— Ну-ну, — не стала я его смущать.

— Лида…

— А?

— Ты помнишь наш договор. Тот, который мы еще до помолвки заключили? — кивок, — Я, конечно, не хочу настаивать, но раз ты решила стать моей женой, не хочешь ли ты стать ею полностью?

— А я что, по-твоему, частично стану? Типа, ноги тебе, а все остальное тело останется свободным, так что ли?

— Э… почти, но не совсем.