Путь к счастью

А ещё у неё был один секрет: Мария Ивановна не уважала химические моющие средства и для вождя берегла туалетное мыло «Красная Москва». Она растворяла небольшой кусочек в банном тазике, тряпочкой взбивала пену и протирала кумира.

Когда мы с Петюхой проходили мимо памятника, она как раз, стоя на складной лесенке, мыла его душистым раствором. Начинала всегда с тыла. Потерев спину Ленина, специальной щёткой с длинной, как у швабры, ручкой, приступала к тому месту, что пониже спины. Затем спускалась с лесенки и мыла вождю ноги. Потом переходила к мытью фасадной стороны скульптуры. Вначале она осторожно собирала с лысины Ленина приклеившиеся пыльные ворсинки, потом переходила ко лбу.

На этот раз, любовно протирая кумиру лицо, она заметила темное пятнышко в самой глубине носа. Ей показалось, что в ноздре вождя нашла убежище мушка или тополиная моль. Уборщица достала из кармана гвоздик, который давно приспособила специально для таких случаев. С острой стороны он был аккуратно обвернут ваткой. Припевая: «Ленин – всегда живой, ля-ля-ля, всегда со мной», – она поглубже залезла в правую носовую дырочку и с усердием поковырялась. Ничего там не обнаружив, перенесла гвоздь в левую. На всякий случай поскоблила в ушах, у рта, пытаясь навести надлежащий шик и блеск в этих сложных местечках.

Я поздоровалась с Марией Ивановной. Она оперлась на плечо Ленина, обернулась и, оглядев нас простодушным взглядом, произнесла:

– Доброго здоровьица и вам, – пробормотав себе под нос ещё что-то, вновь принялась ретиво намывать вождя.

Глава 4. Не всяк весел, кто поёт

Пожелать хочу тебе никогда не унывать.

Красны праздники всегда очень весело встречать.

Эх, топни ногой, да притопни другой,

Песню весело запой, культработник дорогой!

Советская частушка

Мы вошли в большую комнату с высоченным потолком, где стояло несколько старинных книжных шкафов орехового дерева, забитых альбомами живописи, разновеликими календарями, пачками наборов открыток, книжек с достопримечательностями СССР и стран социалистического лагеря и ещё множеством того, что не поддаётся описанию. Перед всем этим огромным печатным хозяйством находилась масса небольших бюстов советских писателей, поэтов, композиторов и выдающихся деятелей партии и народного хозяйства.

Среди штампованных бюстов распласталась в предсмертной позе фарфоровая балерина, застывшая в финальной сцене хореографической миниатюры «Умирающий лебедь». Белый фарфор балерины в некоторых местах изящно был тронут сусальным золотом. В следующем шкафу была полка с глиняными свистульками, расписными бабами, рогатыми олешками с золотыми копытцами, словом, присутствовали игрушки большинства российских народных промыслов. Среди этого богатства были и ракушки, привезённые с моря, и засушенные полевые цветы, и коричневая жестяная банка из-под растворимого индийского кофе, в которой хранились кнопки, скрепки и полустёртые ластики.

Те полки, где находились рукописные материалы, имевшие не совсем опрятный вид, были задекорированы красными вымпелами с надписями: «Ударник коммунистического труда» и «За высокие показатели в социалистическом соревновании».

Предметы, стоявшие на шкафах, были ещё живописнее. Бросалась в глаза изысканная доска красного дерева. На ней было изображено зубчатое колесо, напоминающее шестерёнку. Внутри него красовался серп и молот. Чуть поодаль покоились каски шахтёра, метростроевца и макет скафандра космонавта. Рядом лежали циклопического размера гаечный ключ, чьей-то могучей рукой согнутый почти пополам, алюминиевая наковальня с медным молотом, сноп прошлогодней не то пшеницы, не то ржи, перевязанный выгоревшей лентой, модель трактора с отломанной фарой и т. д.

У громадного окна за большим дубовым столом в широком резном кресле сидела заведующая культурно-массовым отделом Аврора Марковна Рудницкая. За её спиной был плакат, нарисованный с фотографии военных лет. На нем мальчик лет двенадцати, стоя на деревянном ящике, трудился на фрезерном станке, изготовляя какую-то военную деталь. Внизу плаката алела надпись: «Все для фронта! Все для Победы!» Под плакатом, приколотый кнопкой, висел выцветший от солнца лист бумаги. На нём размашистым почерком хозяйки кабинета красным карандашом было написано:

…Если я гореть не буду,и если ты гореть не будешь,и если мы гореть не будем,так кто же здесь развеет тьму?Назым Хихмет