Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки»

Именно у значительной части новых работников управленческого аппарата, сросшихся с системой «военного коммунизма», занявших в ней относительно привилегированное положение, и плохо представлявших себе иные подходы к организации общественной жизни, эта политика порождала представления о том, что она и есть столбовая дорога к социализму. Эти настроения поддерживались идеологами «левого коммунизма», трактовавшими марксизм примитивно-догматически, скорее по Лассалю и Родбертусу, чем по Марксу. Конечно, не стоит оглуплять теоретиков «левого коммунизма» — Бухарина, Осинского и других. Они вовсе не принимали «военно-коммунистические» порядки за готовые формы социалистического общества, и вполне отдавали себе отчет во множестве недостатков сложившейся социально-экономической системы. Однако они рассматривали «военный коммунизм» как необходимую ступеньку в переходном периоде от капитализма к коммунизму и видели в «военно-коммунистических» мероприятиях (милитаризация труда, переход к безденежным расчетам и т. п.) правильную тенденцию, ведущую к построению социалистического общества. Фактически под марксистскими лозунгами они протаскивали то, сам что Маркс именовал «казарменным коммунизмом», будучи свято убеждены в том, что видят верную дорогу к светлому коммунистическому будущему. Это как раз тот случай, о котором Маркс как-то заметил: «Этикетка системы взглядов отличается от этикетки других товаров, между прочим, тем, что она обманывает не только покупателя, но часто и продавца»[44]

.

Система «военного коммунизма» позволяла обеспечить функционирование военного производства, и сбор необходимых ресурсов продовольствия для обеспечения городского населения. Но она не создавала экономической заинтересованности ни у рабочих, ни у крестьян, ни у хозяйственников, а потому характеризовалась пышным расцветом разного рода нелегальных и подпольных форм экономических отношений, в том числе нелегального товарообмена между государственными предприятиями, разбазариванием ресурсов и бесхозяйственностью. К слову сказать, именно детальный разбор системы «военного коммунизма», проделанный Людвигом фон Мизесом, послужил источником вдохновения всем последующим (как зарубежным, так и отечественным) критикам экономических основ социализма, как заведомо неэффективной и нежизнеспособной хозяйственной системы. С прекращением чрезвычайных условий гражданской войны отказ от этой системы стал неизбежностью.

Итак, вернемся к вопросу о том, какие же факторы сыграли важнейшую роль в формировании системы «военного коммунизма»?

Я вижу три основных фактора, оказавших решающее воздействие на возникновение этой системы. Два из них относятся к обстоятельствам конкретно-исторического характера, а один является фактором исторически долговременным. Речь идет, во-первых, о гражданской войне и неизбежно сопутствующей ей обстановке чрезвычайных мер, этой войной вынуждаемой. Во-вторых, гражданская война и раскол территории фронтами враждующих сторон привели к крайнему оскудению хозяйственных ресурсов Советского государства, что повлекло за собой необходимость крайне жестких мер по мобилизации и рационированию этих ресурсов. Наконец, третий, долговременный фактор, заключался в том, что формы государственно-капиталистического хозяйства и государственно-капиталистического регулирования производства были накануне революции развиты весьма слабо и в очень узких пределах. Это стало причиной перевеса в применении самых примитивных методов прямого администрирования и силового нажима в ущерб методам экономического расчета и регулирования, в том числе и из-за узкой социальной (и, тем самым, кадровой) базы революционных преобразований социалистического характера.

Так что же, радикальные идеологические установки, по-моему, вообще не сыграли роли в становлении и развитии «военного коммунизма»? Нет, почему же, сыграли, и немалую. Вот только к числу причин формирования «военного коммунизма» их отнести никак нельзя. Меры «военно-коммунистического» характера были поддержаны широко распространенными настроениями низов, с воодушевлением воспринимавших «красногвардейскую атаку на капитал». Идеология «левого коммунизма», кроме того, сыграла существенную роль в том, что мероприятия в духе «военного коммунизма» продолжали углубляться, особенно к концу этого периода, когда нужда в них уже отпала, а их несоответствие сложившейся хозяйственной и политической обстановке стало достаточно явственным. Тем самым эта идеология привела к затяжке возврата от «военного коммунизма» к намечавшимся еще в начале 1918 года мерам в русле государственного капитализма, отсрочила введение новой экономической политики.