Путь к Свету

– Может, он человек хороший? – возразил я. – Древо познаётся по плодам, а человек – по делам! Красота… она, знаете ли, преходяща! А богатство… Люди всю жизнь копят деньги, обустраиваются, а приходит смерть и отнимает всё разом. На том свете всего одна ценность, и она зовётся душой. Есть ли хоть что-нибудь в этом материальном мире, что человек может назвать своим?! Нет, он не владеет даже самим собой…

Повисла тишина.

– А вам, Андрей Владимирович, не пора ли найти спутницу жизни? – подала голос самая старшая и уважаемая из прислуги женщина – завхоз Ксения Степановна. – Этому дому нужна хозяйка. Да и разве есть что-то прекраснее, чем маленькие дети… беспомощные и озорные?!

– К сожалению, Ксения Степановна, но этот дом и впредь не услышит весёлых детских голосов…

– А как же она?

– Кто? О ком это вы?

– О Марии Владимировне. Она так смотрит на вас!

– Если вы завели речь о моем пресс-секретаре, то знайте: нас связывают исключительно служебные отношения…

– Вы заботитесь о других, Андрей Владимирович, но кто-то должен позаботиться и о вас, – не унималась женщина.

– Я подумаю над вашими словами на досуге, уважаемая Ксения Степановна, – мрачно усмехнулся я, вставая из-за стола.

***

Чёрный президентский мерседес с включённым синим проблесковым маячком мчался по пустой полосе встречного движения. Я вспоминал минувшие дни, как Денис удивил меня своим решением поступать в Академию, потом, едва заметив мои сомнения, обиделся, а вскоре с блеском сдал вступительные экзамены. В тот год он оканчивал третий курс…

В актовый зал учебного корпуса Академии я вошёл в самый разгар занятий и сел по своему обыкновению на заднем ряду. Профессор экономики читал лекцию о причинах кризиса, в котором мир пребывал пятый год подряд. Казалось, нет ему конца и края, а благополучие первой половины двадцатых годов навсегда кануло в лету…

В Академии мои визиты уже давно никого не удивляли. Да и то правда, что приезжал я, главным образом, в качестве преподавателя и родителя, а не Президента. Я издали увидел Дениса, который торопливо записывал слова профессора. Стояла полная тишина, в которой гулко раздавался голос лектора да было слышно, как о стекло бьётся последняя осенняя муха.

Я слушал лекцию. Мои глаза тяжелели и слипались. Сон подкрался словно вор. Я задремал, кажется, на мгновение. Внезапно чудный образ девушки, сияющей словно солнце, озарил моё сознание.

– Кто ты? – спросил я.

– Разве не узнаёшь ты меня? – сладко пропела она.

Я пригляделся и не поверил своим глазам:

– Маша, неужели это ты?

Она молчала.

– Ты так изменилась! Что с тобой случилось?

– Теперь я – Анна, что значит «благодать». Берегись, Андрей! Грядёт человек погибели…

– Как мне тебя не хватает, милая… – я протянул руку, но не смог коснуться её. Она уплывала вдаль, словно лебедь на волнах безбрежного зелёного моря. Я с тоской глядел вслед исчезающему образу, как вдруг с неба грянул гром:

– …наш гость президент Российской Федерации Андрей Владимирович Романов.

Тогда я открыл глаза.

Студенты дружно хлопали в ладоши, приветствуя меня. Я поднялся с места, по пути к трибуне прошёл рядом с юношей, который блеснул лихорадочно глазами, но в тот миг не привлёк моего внимания… Я встал на место профессора и окинул взглядом зал:

– Друзья мои, здравствуйте, рад снова видеть вас. Мы продолжим беседу на тему кризиса сразу после перерыва…

Я приветствовал Дениса крепким мужским рукопожатием и вгляделся в лицо его:

– Как дела?

– Всё хорошо, – отвечал он с улыбкой на губах.

Я усмехнулся:

– Ты меня видишь каждый день… по телевизору, а я тебя – раз в месяц. Вот, в чём парадокс!

– Но телевизор не заменит личной встречи, папа, – заметил он. – Ты выглядишь уставшим!

– Ночью не смог заснуть, а сейчас, пока ждал окончания пары, задремал и даже сон видел… да такой чудный! Ох, Денис, так много дел навалилось! Тяжела она… шапка Мономаха! Но, надеюсь, ты через три года окончишь Академию и разделишь со мной это тяжкое бремя власти…

Студенты рассаживались по своим местам, а я вернулся к трибуне.