Путь к Свету

– Итак, друзья мои, вы выслушали уважаемого профессора, который просветил вас в области экономики. Сидя на заднем ряду, я, честно говоря, заснул… – в зале послышался смех. – Но не берите с меня пример! Я хотел бы побеседовать с вами о том, о чём в обществе не принято говорить… Экономические проблемы пытаются объяснить разными теориями: марксистской, кейнсианской и т.д., и т.п. Но сколь бы красива ни была та или иная теория, она не способна указать глубинных основ кризиса. Теоретики никогда не признают очевидного – экономический кризис всегда идёт следом за кризисом душ… человеческих. В рыночной экономике изначально заложен механизм саморазрушения, – она плодит потребителей, то есть людей с искажёнными представлениями о роли материальных благ в жизни, что в первое время порождает промышленный скачок и рост валового внутреннего продукта. Но это ловушка для обывателей, которые в своей повседневности тешатся иллюзией, будто благополучие будет длиться вечно… У кризиса перепроизводства, как и кризиса ликвидности – одни и те же истоки. Спрос, как известно, рождает предложение и непосредственно перед кризисом он достигает своего апогея…

В былые времена люди обладали разумением того, что счастлив не тот, у кого всего в избытке, а тот, кому хватает на жизнь. Религиозное мировоззрение наших предков несколько сдерживало стремление к материальным благам, что делало невозможным экономические потрясения, каковые стали частым явлением в более позднее время. А всё началось с того, что в 16 веке Западная Европа пережила первую ломку ценностей – в оппозиции классическому католицизму родился протестантизм. Ненавязчиво через искажённое представление о богоизбранности внедрялась в общественное сознание идея накопительства как цели жизни, – в попрание слов Христа: «Трудно богатому войти в Царство Небесное»! – и ещё: «…продай имение твоё, раздай нищим, приходи и следуй за Мною».

Приведу пример. Американцев во всём мире почитают людьми религиозными, чуть ли не богобоязненными. Но позвольте – разве может человек, несущий Бога в своём сердце, столько поглощать пищи?! Представьте себе монаха, того, что придерживается всех обетов и соблюдает все посты, и среднестатистического американца, в котором полтора центнера веса будет… – студенты дружно засмеялись. – Представили? Вот, где небо и земля! Прагматизм – истинная религия американцев! Они стремятся извлечь выгоду из всего: а вдруг за гранью… и в правду что-то есть, тогда лучше верить, чем не верить; так, я и в этом мире поживу хорошо, и в другом не пропаду. Американцы подчас весьма наивно верят в то, что верят в Бога. «Вера без дел мертва», – сказано в послании апостола Иакова, – но как раз эту истину отрицают протестанты, к коим относится большинство американцев. Для законодателя мы все, от мала до велика, – от бомжа до президента, – потребители. Но, главное, никогда не забывать, что не хлебом единым жив человек, а всяким словом, исходящим из уст Божиих. Главное, чтобы идея потребления не стала смыслом скоротечной жизни, за которой следует воздаяние каждому по делам его! Скоро вы завертитесь в вихре жизни. И среди вас будут те, кого захватит в плен материальное, и оно потребует от вас жертв, и вы… Что это такое?

Мне пришлось прервать свою речь, потому что юноша с лихорадочным блеском в глазах, мимо которого я ранее прошёл, поднялся с места и стремительно двинулся к трибуне…

– Что вам, молодой человек? – спросил я в микрофон. Он внезапно выхватил из кармана пистолет. Прогремел выстрел, боль пронзила моё плечо… На мгновение свет померк в моих глазах.

– Папа! – издалека донёсся испуганный голос Дениса. Я едва удержался на ногах. Юноша с пистолетом в руке не сводил с меня своих безумных глаз. «Опусти пистолет!» – послал я ему мысленный приказ; его рука качнулась вниз. «Мне удалось!» – с облегчением подумал я, но рано было радоваться.

«Возьми пистолет и убей его! Убей…» – чей-то голос настойчиво бил в сознание юноши. Он пронзительно вскричал:

– Я должен это сделать!

Прозвучал второй выстрел, пуля угодила в трибуну, за которой я успел укрыться. «Если ничего не предпринять, он убьёт меня», – промелькнула мысль в моей голове. Тогда я кинулся на парня с подиума, на котором стояла трибуна, сбил его с ног и попытался обезоружить. Прозвучало ещё несколько выстрелов, но, по счастью, никто не пострадал.

Студенты, поначалу опешившие, поспешили мне на выручку и навалились скопом на своего ополоумевшего товарища. Я, не помня себя, со злости ударил его кулаком по лицу. Юноша потерял сознание, и пистолет выпал из руки его. Я, тяжело дыша, поднялся на ноги и огляделся по сторонам…

Студенты обступили меня:

– Господин президент, у вас кровь. Вам надо в медпункт обратиться!

– Всё в порядке, ребята, – я встретился взглядом с Денисом, который беспомощно стоял в стороне.

– Что встал? Охрану позови! – мрачно выкрикнул я. Он кинулся за сотрудниками службы охраны, которые всякий раз, когда я приезжал в Академию, оставались вне стен учебного корпуса.