Путь к Свету

Она витала в облаках своих мечтаний, а мне хотелось бесконечно слушать её нежный голос и наблюдать за полётом её мысли…

– Милая, в Петербурге климат чересчур влажный, – усмехнулся я. – Да и… Царь Пётр прорубал окно в Европу… на Запад. А новая столица должна быть обращена лицом на Восток!

– Ты хочешь построить новый город? – удивилась она.

– Боюсь, что казна не потянет.

– Тогда… Какой город станет новой столицей?

– Я ещё пока не решил.

«Самара – сердце России, а Волга – её главная артерия», – вспомнил я чьи-то слова из своего далёкого прошлого.

– Может, Самара. Или Новосибирск…

Она приподнялась:

– В Сибири холодно!

– Да, но это географический центр России! Впрочем. Единственное, в чём я уверен, так это в том, что дворец в новой столице я назову именем Николая Второго…

Она снова положила голову мне на грудь:

– Я люблю тебя, Андрей! Я так боюсь тебя потерять…

– Это что ещё за мысли? Как ты можешь меня потерять?! Мы с тобой обвенчаны. Ты – моя жена пред Богом. Я люблю тебя. Мы вместе будем править новой империей, и у нас всё будет хорошо! – говорил я, но, увы, не верил в свои слова.

Церемония проходила в Успенском соборе Кремля, где венчались на царство российские государи. На Маше было пышное платье из парчи с рюшами и оборками по моде 19-го столетия. Шлейф несли три девушки – будущие фрейлины Её Величества. На паперти собора митрополит Московский благословил нас на царство: трижды осенил крестным знамением и окропил святой водой. Грянули псалмы, и мы вошли в собор, полный народа. На воздвигнутом посреди храма помосте возвышались два престола: один – царя Ивана Васильевича, другой – Алексея Михайловича. Чин венчания совершал Святейший Патриарх, облачённый в золочёные ризы. Он поднялся по ступенькам к трону и обратился ко мне:

– Как веруешь?

Я перекрестился и громко проговорил Символ веры:

«Верую во Единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым…»

По прочтении Апостола и Евангелия митрополит Московский облачил меня в порфиру7; Патриарх произнёс молитву и возложил на мою голову корону, которой венчались на царство Романовы в 19-ом столетии. Весьма тяжёлая осыпанная бриллиантами шапочка… Маша склонилась предо мной. Я коснулся головы её короной, и царский венец вернулся на багряную подушку.

Диакон провозгласил: «Многая лета Государю Императору и Государыне Императрице», на клиросе подхватили: «Многая лета!» Со двора донёсся радостный трезвон. Началась божественная Литургия. После миропомазания и причащения Святыми Дарами мы отправились в Архангельский собор, где покоились русские великие князья и цари. Проходя мимо усыпальницы Дмитрия Иоанновича Донского, я едва коснулся надгробья рукой…

И в этот миг мне было видение.

Темно-русый коренастый всадник в доспехах и багряном плаще скакал на белом коне ввиду великого воинства, сияющего на солнце кольчугами и остроконечными шлемами.

– Возлюбленные отцы и братья! – возгласил князь, – Господа ради, пречистыя Богородицы и своего ради спасения мы встали на защиту православной веры и наших братьев. Все мы от мала до велика братья – внуки Адамовы, одного рода и племени. Умрём же теперь за наших братьев, за всё православное христианство!

Потом я завертелся в вихре жуткого боя, закричал и с трудом удержался на ногах от головокружения.

– Андрей, что с тобой? – донёсся взволнованный голос Маши. – Врача, скорее!

– Не надо врача… Всё в порядке, – сказал я, отдышавшись, а потом по какому-то наитию осведомился. – Где мощи преподобной Евфросинии Московской?

– В притворе святого мученика Уара, – отвечал удивлённый иерей. – Я могу проводить вас…

Великая княгиня Евдокия Дмитриевна, жена Дмитрия Ивановича Донского, по обычаю тех времён перед смертью постриглась в монашество под именем Евфросиния. Я глядел на её гробницу, и чувства переполняли меня.

«Видел мужа твоего… Темник Мамай наблюдал за ходом боя с Красного холма, а он сражался в первых рядах бок о бок с простым народом. Он не был праведником, но подвигом своим на Куликовом поле обессмертил имя своё навеки; быть может, очистился от грехов своих и стал в один ряд с православными святыми…»

Маша удивилась, заметив слёзы на моём лице.

– Андрей, что с тобой? – прошептала она. Я обернулся:

– Всё в порядке. Мне кажется, что только что я обрёл самого себя…

Глава вторая. Испытания

Поздним вечером пышный кортеж остановился у парадного входа Большого кремлёвского дворца. Мы шли по красной ковровой дорожке, и солдаты кремлёвского полка в парадных мундирах открывали золочёные двери перед нами…

После долгого суматошного дня, полного радостных переживаний, усталость валила с ног. Наконец, мы оказались в спальне и рухнули в постель, но уснуть в ту ночь было не просто. Я восхищался своей женой:

– С поистине царским достоинством ты выдержала испытания этого дня… Я горжусь тобой!

– Это лучший день в моей жизни! – восклицала она. – Спасибо тебе за него. Я так люблю тебя! Слушай, я тут подумала: у каждого монарха есть свой двор…