Путь к Свету

– Я согласен с запретом абортов, но полагаю необходимым ограничить срок действия закона пятью годами. По истечении этого времени мы сможем сделать выводы. Я – «за» проект закона и вот почему. За последние пятьсот лет мир пережил обвальное падение нравов… Разглагольствования о свободах привели к тому, что люди решили, будто позволено всё и можно не считаться с чужими правами. Личное «я» выше общего «мы». Плод в материнской утробе – это живой организм. Аборт – это убийство! В новом законе мы отходим от ранее бытовавшего представления о начале жизни с момента рождения. Прежний подход позволял безнаказанно матерям, а косвенно – отцам убивать своих ещё не рождённых, но живых детей, обладающих такими же правами, как и все мы с вами. Детоубийцы будут караться по всей строгости закона, и да восторжествует справедливость!

После просмотра моего телеобращения Маша полюбопытствовала:

– Мне кажется, или запрет абортов ты воспринял как что-то личное?

– Увы, в моей жизни был случай, когда забеременевшую от меня девушку я толкнул на аборт. Я не думал, что она решится. Впрочем, меня это не оправдывает…

– Её звали Наташа? – спросила она, как будто что-то вспомнив.

– Да, – вздохнул я. – Бедная девочка! Я до сих пор не могу простить себе, что так жестоко обошёлся с ней…

– Ты думаешь, что после принятия закона молодые люди станут хранить целомудрие до брака?

– По крайней мере, я бы хотел, чтобы они были более ответственны. Девушка десять раз задумается, прежде чем ложиться под первого встречного.

– Боюсь, это утопия в эпоху развитой индустрии контрацепции! – заметила она.

– Поживём-увидим.

– Как это несправедливо! – вздохнула Маша.

– О чём ты?

– Кто-то не хочет детей, а кто-то не может иметь детей!

– Не говори так – врачи обнадёживают, что у нас с тобой всё в порядке, а значит, рано или поздно…

– Я устала, Андрей. Устала ждать… Тебя ждать! Ждать, когда произойдёт чудо. Но не бывает чудес!

– Ты всегда чем-то недовольна… А, может, ты меня в чём-то обвиняешь?

– Как я могу обвинять того, кого вижу чаще по телевизору, чем дома?!

– Ты знала, за кого выходишь замуж! Я тебе говорил об этом, но ты опять начинаешь…

– В твоих мыслях только Россия! Работа, служба… На меня у тебя времени нет! – она тихо всхлипнула.

– Да что с тобой такое происходит, Маша? Почему ты так несчастна? Мне больно смотреть на тебя, – я обнял рыдающую жену свою.

– Я не нужна тебе, – шептала она. – Ты мне всё запрещаешь. Балы, ребёнка усыновить…

Тогда я отстранился от нее.

– Так, ты своими слезами хочешь меня разжалобить. Не думай, что сможешь управлять мною! – гневно вскричал я. – Твоя любовь эгоистична, ты думаешь только о себе и любишь одну себя…

Я тотчас пожалел о своих словах, но сказанного – не воротишь назад. Маша побледнела:

– Стало быть, ты мной недоволен. Я эгоистка… Я не подхожу тебе. Так, найди себе кого-нибудь получше. А, может, уже нашёл?

Слёзы застыли в её глазах, она всхлипнула и заревела. Напрасно я пытался утешить её – она не хотела слушать меня и выбежала из спальни. Целую неделю после этой ссоры мы не разговаривали и не спали вместе…

Я попросил у неё прощения, и, в конце концов, мы помирились, но прошло немного времени, и теперь она докучала мне своей ревностью. Это стало её навязчивой идеей.

– Вокруг тебя столько женщин вертится! – говорила она. – Ты набрал себе девиц, бывших студенток Академии, у которых преподавал… Каждая из них – без ума от тебя!

– Маша, никто мне не нужен кроме тебя, – вздохнул я. – Но если ты меня дальше будешь изводить своей ревностью…

– Что тогда? – с вызовом бросила она.

– Кстати, а кто танцевал с французским послом на балу?

– Один раз я вышла в свет. И ты меня этим решил попрекнуть… Ты совсем меня не любишь!

– Нет, с тобой невозможно разговаривать, – вспылил я.

– Тогда поезжай к своим бабам! – прокричала она. И я поехал. Но не к «бабам», а на подмосковную дачу, где меня ждали мои друзья по «избранной раде».

Потом мы, разгорячённые паром, сидели в предбаннике, пили пиво с копчёной рыбкой и разговаривали… о женщинах.

– Я всё больше убеждаюсь, что два качества определяют поведение любой женщины: чувство уязвимости, которое заставляет женщину искать защиты – стремиться к замужеству или углубляться в веру, – и материнский инстинкт, который обусловливает её образ мысли и желания. Но, даже будучи матерью, женщина любит лишь себя одну, а в ребёнке видит своё отражение и любуется им. А она мне… и ребёнка-то не может подарить, но ведёт себя так, будто на седьмом месяце беременности! Не проходит и дня без ругани и ссор. И всё-то ей не нравится… На пустом месте сцены устраивает! – жаловался я на жену свою.

– Нет дыма без огня, Андрей. Быть может, она подаёт тебе знаки о том, что… – Миша остановился, пытаясь найти слова помягче.

– Хочешь сказать, у нас семейные проблемы, – договорил я за него и покачал головой. – Но она знала, за кого выходит замуж…

– Да ладно, все бабы одинаковые, – усмехнулся Алексеев. – Им бы только властвовать, а, если у бабы не получается прибрать к рукам мужика, она сделает всё, чтобы испортить ему жизнь…