Путь королей

А к копью он вернется как-нибудь в другой раз.

— Хорошо, что вы уже готовы, — обратился Каладин к мостовикам. — Потому что у нас нет шести недель, которые мне давали, чтобы обучить новых рекрутов. Через шесть недель половина из нас погибнет, к вящей радости Садеаса. Через шесть недель я намереваюсь поглядеть, как вы все будете хлестать грязючку в какой-нибудь таверне как можно дальше отсюда.

Кое-кто ухмыльнулся в ответ на эти слова.

— Придется спешить. Я буду очень требовательным. У нас нет другого выхода. — Он посмотрел на древко от копья. — Первое, что вам следует усвоить: нет ничего страшного в волнении.

Двадцать три мостовика стояли в два ряда. Пришли все. Даже Лейтен, который был так тяжело ранен. Тяжелораненых, которые не могли ходить, у них не было, хотя Даббид по-прежнему пялился в пустоту. Рогоед скрестил руки, явно не намереваясь обучаться искусству боя. Шен, паршун, держался позади всех. Он смотрел в землю. Каладин не собирался давать ему копье.

Несколько мостовиков были смущены тем, что Каладин сказал про чувства, хотя Тефт просто вскинул бровь, а Моаш зевнул.

— О чем это ты? — спросил Дрехи, долговязый блондин с длинными и мускулистыми руками и ногами. Он был откуда-то с далекого запада, из Риэналя, и говорил с легким акцентом.

— Многие солдаты, — объяснил Каладин, ведя большим пальцем вдоль шеста и чувствуя древесные волокна, — думают, будто лучше всего сражаются бесстрастные и хладнокровные. Я считаю, это все брехня. Да, нужно быть сосредоточенным. Да, поддаваться чувствам опасно. Но если тебе на все плевать, кто ты такой? Зверь, жаждущий лишь убийства. Душевное волнение — вот что делает нас людьми. Нам требуется причина, чтобы сражаться. Потому я и сказал, что нет ничего страшного в волнении. Мы еще поговорим о том, как управлять страхом и гневом, но запомните это как первый урок, который я вам преподал.

Несколько мостовиков кивнули. Большинство все еще были сбиты с толку. Каладин вспомнил себя на их месте — как он удивлялся, что Таккс столько времени тратил на болтовню о чувствах. Он думал, будто понимает роль чувств, — его страстное желание освоить бой с копьем родилось из глубоких душевных переживаний. Жажды возмездия. Гнева. Необходимости обрести силу, чтобы отомстить Варту и солдатам из его отделения.

Каладин вскинул голову, пытаясь прогнать эти воспоминания. Нет, мостовики не поняли, что он говорил о волнении, но, быть может, до них дойдет позже, как дошло до него.

— Второй урок куда ближе к делу. — Каладин ударил копьем без наконечника по камню возле себя с такой силой, что треск раскатился по всему ущелью. — Прежде чем научиться сражаться, вы должны научиться стоять. — Он уронил копье.

Мостовики глядели на него, разочарованно хмурясь.

Каладин принял основную стойку копейщика — ноги на ширине плеч, полусогнуты и разведены в стороны.

— Шрам, я хочу, чтобы ты попытался меня опрокинуть.

— Что?

— Толкни меня, чтобы я упал. Заставь оступиться.

Шрам пожал плечами и подошел. Он попытался толкнуть Каладина, но тот легко отбил его руки быстрым движением. Шрам выругался и попробовал еще раз, но Каладин схватил его за руку и оттолкнул, так что мостовик пошатнулся.

— Дрехи, помоги ему. Моаш, ты тоже. Попытайтесь сбить меня с ног.

Два мостовика присоединились к Шраму. Каладин справился с их атаками, почти не сходя с места, всякий раз подстраиваясь под действия нового нападающего. Он схватил Дрехи за руку и дернул, так что тот едва не упал. Он принял удар Шрама, который бросился плечом вперед, и, воспользовавшись весом противника, перекинул того за спину. Парень отпрянул в тот момент, когда Моаш хотел его схватить, и мостовик потерял равновесие.

Каладин оставался совершенно спокойным, лавируя между ними и следя за центром тяжести, сгибая колени и осторожно переступая.

— Бой начинается с ног. — Он увернулся от очередной атаки. — Мне плевать, как быстро и точно вы можете нанести боковой или прямой удар. Если противник заставит вас пошатнуться или упасть, вы проиграете. Проиграть означает погибнуть.

Несколько наблюдавших мостовиков присели, подражая Каладину. Шрам, Дрехи и Моаш наконец-то додумались напасть сообща, чтобы расправиться с Каладином втроем. Он вскинул руку:

— Вы трое, молодцы.

Он махнул, веля им присоединиться к остальным, и мостовики с неохотой подчинились.

— Я разобью вас на пары. Весь сегодняшний день — и, наверное, всю неделю — посвятим стойкам. Будете учиться держать стойку, не напрягать колени при виде угрозы, следить за центром тяжести. Понадобится время, но я обещаю — если начнем с этого, вы гораздо быстрее станете смертельно опасными. Даже если вам поначалу будет казаться, что вы просто стоите и ничего не делаете.

Они закивали.

— Тефт, — велел Каладин, — раздели их на пары по телосложению и весу, а потом покажи основную стойку с выпадом вперед.

— Есть, сэр! — рявкнул Тефт и застыл, сообразив, что выдал себя. С такой быстротой мог ответить только бывший солдат.