Путь Короля. Том 1

— Скоро соберем, — невозмутимо продолжал Гудмунд. — Если уж Ивар прослышал насчет золотишка, то, клянусь своими потрохами, в лагере об этом узнали раньше. И небось перепились там все так, что маму бы родную не признали. Ивар, наверное, тогда по ним и ударил. Но когда они придут в себя, те, кто уцелел, сразу выступят в Марч. Вот когда мы их там встретим, тогда сил у нас хватит, чтобы с Иваром говорить на равных… Но его самого ты забирай себе, Бранд! Ведь у тебя к нему свой счет.

Бранд только усмехнулся. Испугом эту братию не возьмешь, мелькнуло у Шефа. Чтобы их одолеть, придется их всех до одного вырезать. Плохо только то, что это может произойти очень скоро.

— А сколько англичан у нас сзади? — осведомился он.

Бранд вышел из состояния задумчивости, навеянного упоминанием о скором поединке с врагом.

— Ну, тут головных болей поменьше… Мы же всегда англичан колотили. Другое дело, если они залезут нам в тыл, пока мы с Иваром разбираться будем… Нам нужно время. Время, чтобы соединиться с остатками армии. И покончить наконец с Иваром.

Шеф размышлял о своем недавнем сновидении. Итак, надо им что-то подбросить… Какую-нибудь приманку. Но только не сокровища! Живым Бранд с ними никогда не расстанется.

Королевское точило из усыпальницы по-прежнему торчало у него из-за пояса. Он вытащил его и обвел взглядом бородатые, увенчанные коронами лица, что были вырезаны на каждой его грани. Свирепые лица, не понаслышке знакомые с властью над людьми. Ведь короли делают то, что другим людям не под силу. И не только короли. Военачальники. Как, скажем, ярлы. Не зря же говорилось, что с захваченных сокровищ ему, дескать, придется платить подати… Кто знает, не нашел ли он способ это сделать. Он поднял глаза и вдруг увидел, что тяжелый взгляд Сигварда прикован к вещице, которую он крутил в руках. И которой он вышиб мозги из черепа его сына.

— Гать… — сипло выдавил из себя Шеф. — Поставим небольшой отряд. Это как глухая стена… Кругом не обойти, а лаза нету…

— Согласен, — отозвался Бранд. — Но кому-то из нас придется их возглавить. Им нужен воевода. Такой, чтобы привык брать на себя команду. И чтобы это были его люди, которым он доверять мог. Большой сотни, я думаю, хватит.

В течение минуты никто не проронил ни слова. Речь шла о выборе смертника. Живым из такого боя не возвращаются. Такую цену за собственную дерзость даже эти викинги платить не хотели.

Сигвард, сверля Шефа ледяным взором, ждал, что тот заговорит первым. Однако первым тишину нарушил Бранд.

— Один из нас имеет в своем распоряжении полную команду. Я говорю о человеке, сделавшем heimnar из тана, которого несут с собой англичане…

— Ты говоришь обо мне, Бранд? Ты желаешь, чтобы я и мои ребята ступили на тропу в Преисподнюю?

— Так, Сигвард. Я говорю о тебе!

Сигвард собрался было ему что-то ответить, но, подняв глаза на Шефа, замолк.

— Что же, я сделаю то, что ты хочешь. Вырезаны руны, в которых обо всем этом сказано… Ты мне до этого сказал, что смерти моего сына пожелали норны. Сдается мне, что норны на этой гати решили выткать узор из наших судеб. И не одни только норны.

Он ждал, когда сын поднимет на него глаза.

* * *

Передовой отряд английской армии, в котором никто за всю предыдущую ночь не сомкнул глаз, спустя час после начала сумерек угодил в кровавую западню. Англичане вступили на узкую гать по десять человек в ряд. Не успели они толком отдышаться от ночного перехода, а с полсотни лучших ратоборцев уже лежат поперек этой гати бездыханными. Остальные, смешавшись, попятились назад. Измученные, промокшие, голодные, злые на своих воевод, они даже не захотели попытаться уберечь от врага тела раненых и оружие. В течение целого часа воины Сигварда, не размыкая строя, вслушивались в беспорядочные обрывки чужой речи. Англичане что-то выговаривали друг другу. Затем голоса начали удаляться. Казалось, звучат они если не испуганно, то безо всякого воодушевления. Кто-то советовал проверить, нет ли обходной дороги. Другие считали, что надо подождать точных указаний. Стало ясно, что они готовятся сначала выспаться, несмотря на то, что одеяла их пропитались сыростью. А уж потом решить, стоит ли ставить под угрозу свои драгоценные жизни.

«Двенадцать часов мы отыграли, — подумал Сигвард, разрешив своим людям разобрать строй. — Но я-то ничего не выиграл. Могу присмотреть за дорогой, могу еще чем-то заняться. После того как он убил моего сына, я спать не буду. Одного сына у меня больше нет. А другой? Кто он такой? Если он все-таки мой сын, то это проклятие, которое послали мне боги…»

Когда начало светать, вновь появились англичане. Три тысячи человек хотели знать, какого рода препятствие встало у них на пути.