Путь Короля. Том 1

И тогда в утробе ярла сцепилось и сдвинулось нечто тяжелое и могучее, словно повернулась огромная зубчатая передача. С невозмутимым видом, зная, что нарастающее возбуждение освобождает его от любопытных взглядов, он влил в себя остатки пива из небольшой фляжки, которую не выпускал из рук целый день. А ведь пиво там было неплохое. Но все удовольствие портила всыпанная во фляжку труха из небольшого мешочка, который вручил ему сегодня утром Ханд. Шеф выпил все до последней капли, неимоверными усилиями загоняя в глубь пищевода тошнотворнейшие кусочки протухшего мяса. «Скажи-ка, что ты даешь людям, когда им нужно хорошенько проблеваться»? — спросил он давеча друга. «Вот это — неплохое средство», — степенно промолвил Ханд, вручая ему мешочек. Ощутив на языке первые же капли пойла, Шеф не сомневался, что друг его не подвел. Шеф решил не давать повода для подозрений и расстался с фляжкой тогда, когда был уверен, что внутри — сухо. Потом выпрямился во весь рост. «Еще минута, самое большее — две… Нужно, чтобы все увидели».

— А кто это там скачет? Они хотят на лошадях строй викингов сломать?

— Конная атака? — неуверенно протянул Бранд. — Это больше на франков похоже. Но не знал, чтобы англичане…

— Да нет же, нет! — крикнул Альфред, который тоже вскочил на ноги и теперь даже приплясывал от нетерпения. — Это таны из конной свиты Бургреда. Ну и болваны! Они, видать, решили, что сражение проиграно, и помчались вперед вызволять своего повелителя! Но ведь как только он сядет в седло… Боже всемогущий, так он и сделал!

Действительно, над яростным смерчем сечи вдруг вспыхнуло золотое сияние: то была венценосная голова мерсийского монарха, оседлавшего подведенного ему скакуна. Впрочем, пару мгновений он еще пытался сопротивляться усилиям доброхотов, но кто-то крепко держал скакуна под уздцы. Наконец кучка всадников сначала шагом, а потом погоняя лошадей галопом, начала отдаляться от гущи сражавшихся; но как только это произошло, тут же строй англичан пополз по швам, как ветошь: сначала прорехи возникли в отдельных местах, но потом расползлось и все войско. Чувствуя пустоты за спинами, передние бойцы поворачивались и также показывали противнику спины. Мерсийская армия, отнюдь не разбитая, даже не теснимая врагами, стала стремительно откатываться восвояси. А когда по бегущим в очередной раз ударили орудия с другого берега, те припустили пуще прежнего.

Теперь на ноги поднялась вся Армия Пути. Все взгляды были прикованы к ярлу и его окружению. Лучшей минуты не подгадать, подумал Шеф. Мощный приступ, который застанет врасплох обе стороны. Потом захватить машины — они наверняка не успеют сменить прицел. Бросить людей на корабли и таким образом взять Ивара в тиски.

— Дай мне несколько всадников, — умолял его Альфред. — Бургред — болван, но он женат на моей сестре… Я должен его спасти. Мы заставим его отречься, отправим к Папе… Пусть позаботится о его старости…

«Да-да, все так, — думал Шеф. — И тогда на доске останется одной тяжелой фигурой больше. И потом Ивар. Ивар, даже если мы сегодня опять оборвем ему когти, улизнет от нас. Улизнет, как однажды он уже сделал. И это будет вторая тяжелая фигура. А наша задача — побыстрей расчистить доску. Чтобы в конце концов оставалась только одна фигура. Ибо я хочу остановить мельницу!»

Наконец-то! Когда он делает шаг вперед, из его нутра поднимается страшная, неодолимая волна. Гортань вяжет мерзкая холодная слизь. Один раз в жизни он такое испытывал — когда в одну трудную зиму отведал мертвечины. Нечеловеческим усилием он задержал волну и повернулся к армии. Все должны видеть.

Его люди уже не прятались за укрытиями. С горящими от нетерпения глазами, готовые в любой момент исторгнуть свирепый боевой клич, ждали они слова своего ярла.

— Люди Пути! — крикнул Шеф, приподняв алебарду и делая взмах в сторону Уза. — Вперед…

Сгусток рвоты с такой мощью вылетел из его гортани, что обляпал покрытый финифтью щит Альфреда. Тот, открыв рот от изумления, медленно перевел на него оторопелый взор. Шеф уже скрючился в три погибели. Шутовство закончилось. Свалилась на землю алебарда. Содрогаясь в страшных корчах, он упал на колени и забыл обо всем.

Воины Пути, кто в ужасе и гневе, кто в сильнейшем замешательстве, взирали на своего вождя, катавшегося по траве и оставлявшего после себя смердящие лужицы. Альфред поднял было руку, чтобы потребовать себе лошадь под седлом, но вдруг бессильно уронил ее, вновь устремив взгляд на извивавшееся в корчах тело. Тем временем по войску прокатился недоуменный ропот. Какая была команда? Идем вперед или нет? Сигвардссон лежит? А кто примет армию? Викинг? Что ж нам теперь — под разбойником воевать? Или англичанин? Уэссекский король?

Получив крошечную передышку, мучительно ожидая нового спазма, Шеф распластался на траве и вдруг увидел над собой брезгливую гримасу Бранда.

— Есть такая поговорка, — сказал он. — Не до поросят, когда матку палят. Какие уж тут сражения! Что я могу сделать, если его так разобрало?!