Путь Короля. Том 1

— Вспомни, когда мальчишка был твоим учеником, я встретил его в Ином мире в кузне Вёлунда. Но мне довелось увидеть там нечто гораздо худшее… Ибо то было отродье Фенриса, внук Локи. Поверь мне, Торвин, если бы ты побывал в Ином мире и мог сравнить своего ученика с внуком Локи, ты бы никогда впредь не стал бы их путать, никогда бы козни одного не принял за коварство другого…

— Я не спорю, — сказал Торвин. — Но согласись и ты, Фарман: идет война между богами и гигантами, между Одином и Локи. Редко ль бывает, что даже в тех войнах, что проходят на наших глазах, одна воюющая сторона ничем не отлична в повадках своих от врагов?..

Один за другим жрецы закивали головами. Последними это сделали Гейрульф и Фарман.

— Решено, — сказал Фарман. — Отправляйся в Эмнет, разыщи его мать и спроси у нее, от кого она прижила такого сына…

И тогда впервые заговорил Ингульф, великий знахарь, жрец Идуны:

— Ты можешь сделать одно доброе дело, Торвин, когда отправишься в Эмнет… Захвати с собой англичанку Годиву. Она по-женски поняла то же, что и мы с вами. Он пожелал спасти ее вовсе не из-за какой-то любви. Она понадобилась ему как приманка. Плохо, когда человек узнает про себя такое…

* * *

Сквозь застившую сознание пелену, еще в те минуты, когда беспомощно сотрясалась его изнемогающая утроба, и чуть позже, уже придавленный собственной слабостью к постели, Шеф улавливал кое-какие свидетельства начавшихся раздоров среди его сподвижников. Был момент, когда Альфред попытался обнажить меч против Бранда, с чем последний справился со скоростью могучего пса, отметающего в сторону докучливую шавку. Потом Торвин, кажется, умолял остальных разрешить ему какую-то поездку… И все же по большей части он мог отдавать себе отчет только в том, что какие-то заботливые руки поднимают его, перекладывают с места на место, подносят ему питье, ждут, пока иссякнут очередные позывы. То были руки Ингульфа и Годивы. А вот Ханд, похоже, устранился от ухода за другом: боясь, как успел подумать Шеф, что при виде последствий своего поступка ему может изменить беспристрастность лекаря.

Теперь, когда сгущалась темнота, Шеф чувствовал себя уже гораздо лучше. Блаженная истома переполняла тело. Мгновение, и он заснет. А проснется бодрым, готовым действовать…

Но сначала должен прийти сон.

Когда же это произошло, стало ясно, что его будет воротить с души так же, как выворачивала наизнанку его внутренности тухлая и заплесневелая мертвечина Ханда.

* * *

Он двигался вдоль узкой горной протоки, со всех сторон теснимой исполинскими скалами. Стояла непроглядная тьма. Дальше чем на пять-шесть футов видимости не было, и он двигался почти на ощупь. Где-то на немыслимой высоте края скалы черными клыками вгрызались в сероватый лоскуток неба. Он двигался вперед, следя за каждым своим движением: стоит один раз споткнуться, неправильно опустить ногу, и его похоронит под собой камнепад… Или он окажется один на один с существом, с которым может тягаться кто угодно, но только не смертный.

В руке его тускло поблескивает клинок. В клинке этом притаилась страшная колдовская сила: он сам, помимо воли хозяина, способен нанести смертельный удар. И вот сейчас он исходит мелкой дрожью в руке Шефа и при этом тихонько позвякивает, будто бы поминутно стукается о поверхность камня. Он, впрочем, догадывается, что все надо делать тихо. Звуки эти предназначены только для ушей хозяина. К тому же они наверняка тонут в громыхании потока, мчащегося по дну ложбины. Меч жаждет крови, но будет хранить свое нетерпение в тайне.