Путь серебра

– Он пришел к хакану хазар, и тот хорошо принимал его до самой своей смерти. Но другой хакан хазар, который правил вслед за первым, не любил Саклаба, и ему пришлось уйти. Он пришел к знатному мужу из хазар, по имени Басджирт. Он жил в краю между хазарами и кимаками, и под рукой его ходило две тысячи конных огланов. Но хакан хазар продолжал вредить Саклабу и приказал Басджирту изгнать его. Тогда он ушел в край тогуз-огузов, родичей Басджирта. Но в то время хан тогуз-огузов жил не в ладу со своим народом, многих он убил или лишил имущества. И решили тогуз-огузы: поищем себе другого хана, справедливого. В то время пришел Саклаб в тот край, и стали те люди приходить к нему – сперва один, потом два, а потом их стало много. Саклаб обходился с ними хорошо. А когда у него собралось большое войско, он совершил набег на гузов, многих убил, еще больше захватил в полон, а потом отпустил их за выкуп или продал и так получил великое богатство…

Поглядывая на лица вождей, Мамалай заметил, как на них проступило выражение удовлетворения: он рассказывал им о правильном человеке!

– То племя, что вокруг него собралось, Саклаб назвал хирхиз. Вести о его славе, богатстве и удаче достигли других саклабов, славян, и многие пришли к нему и стали ему служить вместе со своими семьями, скотом и всем прочим. Они смешались с теми, кто был при нем раньше, и сделались единым народом. У этого народа и сейчас, рассказывают, такая же белая кожа и красноватые волосы, как… – оглядевшись, Мамалай нашел в кругу слушателей знакомую рыжую бороду Нажирича, – как у твоих людей, господин![26]

– И где живет это Саклабово племя? – с сомнением спросил Годо.

– Род наш живет в Булгаре со дня его основания. Отец мой говорил, что иные из тех саклабов жили здесь, где теперь булгары, а другие – дальше на север и восток, на реке Ак-идель.

– На восток! – повторил Свен. – Нам на восток не надо.

– Так на север же! – возразил Годо. – Может, от них есть дорога на запад.

– Если там славяне, они знают, откуда их деды пришли! – поддержал Сдеслав, оживившийся при мысли, что где-то поблизости были или даже есть люди его родного языка. – Укажут, как до их прежней земли добраться, а нам того и надо.

– До реки Дунай? Это ж где-то возле Греческого царства!

– Так греки отсюда на восток живут? – Домец вопросительно посмотрел на небо, стараясь сообразить, где какая сторона. – Оттуда и пришли, все сходится!

– Да нам-то к грекам не надо, дубовая твоя голова!

Принялись спорить: на востоке искать славян из булгарских преданий или все же пытаться держать на запад. Принимать это решение придется уже скоро: войско приближалось к городу Булгару, а за ним лежала развилка дальних речных дорог.

– Если ошибешься, так вместо Хольмгарда к Миклагарду придешь, еще чего не хватало!

– А на север держать – в ледяную стену упремся, да и все!

– Ладно, хватит спорить! – сказал в конце концов Тьяльвар. – Нам еще через Булгар пробиваться.

Все стихли и тайком вздохнули. Как знать, не придется ли иным из них – или всем – искать путь к родным очагам через темные селения Хель и царство Кощея? Может, невидимыми душами прилетят они к родным очагам и путь им укажет лишь теплый пар от поминальной еды!

* * *

Ночь прошла спокойно – видно, сюда дошла весть о расправе с селениями Сартая, Амбая и еще Таузара, на которое наткнулся со своей дружиной племянник Тумая, Талай. За несколько дней Мамалай обжился среди русов и даже стал в дружине знаменит. Зная множество сказов и баек, он часто развлекал гребцов и самих вождей.

– Ну, расскажи еще чего-нибудь! – предлагал ему Свен, надеясь отвлечься от тревожных дум.

– Итле-ха, господин! – охотно начинал Мамалай, подняв голову, чтобы увидеть задумчивое лицо Свена. – Жил в былые времена один могучий оглан, паттар, по имени Чемень. Всегда одетый в железные доспехи, ездил он на коне и глядел, нет ли где врагов. Прожил Чемень долго, но пришло время умирать паттару. Созвал он людей и сказал: как я умру, похороните меня вместе с моим конем и доспехами. А если нападут враги, то позовите меня все вместе – «Чемень, Чемень!» – я выйду из могилы и обороню вас…

Рассказывая, вспомнил, как толстяк Юлгуш дразнил его Чеменем, когда они только услышали о войске русов. Сейчас Юлгуш и Енбулат, видно, налегают на весла и подгоняют своих людей, стремясь ускользнуть от русов. Мамалай даже взгрустнул ненадолго: может, они были правы? Не стоило прятаться, а стоило бежать назад к Булгару, искать спасения у Алмас-кана и Байгул-бия? Его товарищи живы, на свободе и сохранили в целости товары, а у него ничего больше нет, и эти две ведьмы дома сгрызут его живьем… если он когда-нибудь туда попадет. Даже соблазнительная мысль мелькнула: не возвращаться к ним, а предложить свою службу братьям-вождям уже навсегда…

Однако если русов вынудят принять бой, еще немало невинных людей пострадает и лишится жизни. А он, Мамалай, хоть и не так могуч, как Чемень-паттар, но, возможно, милостью Великого Неба сумеет отвратить русов от мыслей о кровопролитии и тем спасет сотни и тысячи жизней?