Путь серебра

– Итле-ха, господин! – Мамалай снова взглянул в лицо Свена. – Здесь начинаются наши, булгарские земли. Если бы ты мог склонить свой слух к такому мал-человек, как я, то я просил бы тебя: не причиняй вреда булгарам. Это мир-народ, разум-народ, что живет под властью Алмас-кана. Если вы не намерены причинить ему вред, то и он не станет чинить вреда вам. И сколь я ни мал-человек, я охотно послужу гонцом и вестником, чтобы отнести ему твое дружба-слово… если то будет твоя воля.

– Я вижу, ты человек разумный и красноречивый, – кивнул Свен. – Не бойся, мы не намерены лишать тебя жизни или обращать в рабство. Если мы встретим булгар, я хочу, чтобы ты пошел к ним и устроил мне и моему брату встречу с вашими боярами… биями, как ты говоришь. Если ты устроишь это и поможешь нам с ними договориться, то мы возместим тебе потерю твоего товара и лодок. Ну а дальше… если ты надумаешь торговать в наших землях, тебе пригодится наша дружба и дружба Олава-конунга.

«Если мы когда-нибудь туда попадем!» – закончил Свен про себя, пока Мамалай благодарил. Сейчас, когда перед ним расстилались холмистые берега широкой Юл-реки, Олав конунг казался ему таким же призрачным, как тот Чемень-паттар, если не хуже.

* * *

После той ночи, когда погиб Тумай, на стоянках русов больше не тревожили – ни в этот раз, ни в следующий. Но еще до третьей стоянки русы увидели врага среди бела дня.

– Там впереди войско! – закричал Арнор, в этот раз шедший с передовым дозором, а теперь спешно возвращавшийся назад.

– Много их? – прокричал со своей лодьи Свен.

– До кокуя! – ответил Арнор тем словом, которое за время похода выучили и те, кто не владел меренским языком.

Вскоре Свен увидел, о чем Арнор говорил. На высоком правом берегу было черно от всадников, он даже не мог различить за складками местности, где они кончаются. Реяли на высоких древках стяги с хвостами. Когда лодьи приблизились, всадники поскакали за ними по берегу, размахивая руками и что-то крича. На пригорке виднелась кучка особенно ярко одетых, и над ними Свен разглядел стяг цвета голубого неба – видно, там находился воевода.

– Эй, Итлеха! – Свен слегка пихнул в плечо булгарина, именуя его по тому слову, с которого тот обычно начинал свои речи. – Кто это такой?

– Это, господин мой, стяг Айборыса-бия, – взволнованно ответил Мамалай, оглядываясь то на Свена, то на берег. – Его летние кочевья здесь, на рубежах Булгарии и буртасских земель.

– Сколько у него может быть войска?

– Я слышал, что Айборыс-бий может собрать четыре или пять сотен огланов.

– Ну это еще ничего. И что – он попытается нас уничтожить?

– Если ты и правда хочешь знать, что думал мал-человек, как я… – От волнения Мамалай заговорил по-славянски хуже обычного.

– Выкладывай.

– Если он хотел уничтожить, то выждал, посылал разведчик, пока вы пристать к берег, и напал всей силой в ночь-время.

Свен кивнул: он сам так бы и поступил.

– А если он показал вам глаза день-время, то желает говорить беседа. Чтобы знать, какие вы люди и что надо.

Похоже, что старик был прав: всадники мчались по берегу вслед за идущими лодьями и махали руками. В руках были зажаты луки, но стрельбы по лодьям не велось; впрочем, русы шли достаточно далеко от берега, так что стрелы не могли бы нанести им серьезного урона, но из-за этого и всадников им было разглядеть трудно. Судя по блеску железа под ярким летним солнцем, это были не голодранцы какие: на многих шлемы, кольчуги, даже пластинчатые доспехи. Разница с нападавшими ночью буртасами сразу была видна – здесь дружина приличного человека.

– Если мы тебя отправим узнать, что твой Борыс намерен делать, – пойдешь?

– С радостью, господин! – Сидящий Мамалай низко склонился к коленям. – Я расскажу бию, кто вы такие, и постараюсь склонить его к миру, бир Тэнгри!

– Хагни! – Свен махнул рукой. – Лодку!

Отроки подтянули лодку, которую тащили сзади за лодьей и везли в ней кое-что из припасов. Мамалая переправили туда, и булгарин погреб к берегу. Звуком рога подав знак прочим, чтобы придержали ход, Свен наблюдал за ним. Многочисленные лодьи почти застыли на широкой реке, слегка подгребая, чтобы их не сильно сносило назад, на юг.

– Сбежит? – спросил Тьяльвар, тоже провожая Мамалая глазами.

– Сбежит – Годо будет безутешен! – Свен хмыкнул. – Даже если сам не вернется, так хоть расскажет им, кто мы такие. А там поглядим.

Мамалай тем не менее добрался до берега, хоть его и порядочно снесло. К тому времени его уже ждали несколько всадников, спустившихся по тропе к самой воде. Ему позволили беспрепятственно выбраться на берег; прищурившись, Свен видел, как тот кланяется и что-то оживленно вещает. Тот, кто его слушал, был, видно, довольно важной особой; высокий шлем с круговой бармицей, оставлявшей на виду только глаза, придавал ему вид железного человека.