Путь Святозара. Том второй

– Да, как же, у нас его каждый мальчонка знает, – Бажай вроде, как не слыша просьбы Святозара, поморщил лоб, наверно пытаясь вспомнить слова сказа, и махнув рукой продолжил. – Не помню уж как точно там звучит… Но… и взял великий ведун Святозар царя Черномора за его длинную зеленую бороду, притянул к себе и его шевелящиеся усы. Да намотал на руку, да поднял он силой своей волшебной Черномора над собой. Да закружил, а после бросил он царя прямо в его многочисленное войско.

Святозар выпучил глаза, густо покраснел как маков цвет, и, развернувшись к отцу, срывающимся голосом проронил:

– Отец, какой ужас… кто же отец, такое сказывает? Такую ложь… такую ложь. – А затем повертавшись к Бажаю, и, обращаясь уже лишь к нему, добавил, – я, конечно, слышал, что про меня сказывают, что я победил Черномора, но такое… такое… Он же Бог, а я человек… Да, я вообще с ним не бился, я бился с его поединщиком, – повышая голос, закончил наследник.

Наконец-то заулыбался Велислав, и, довольно поглядывая на племянника, произнес:

– Братанок, да не расстраивайся, это же люди сказывают, а мы то всю правду знаем. Мне сам Путят рассказывал о том, как ты вызвался биться с поединщиком, чтобы он не забрал в жертву Сема. И договорился с ним, что коли ты проиграешь, так вместо другов на дно пойдешь.

– Не надо, дядюх, об этом говорить, отца тревожить, – с волнением в голосе попросил Святозар.

– Нет, почему расскажи Велислав, – покачивая головой, откликнулся молчавший до того правитель. – Потому как Леля сказ я не слышал, а други сына моего ничего не рассказывают. Интересно будет послушать, как это было со слов многоопытного и славного воина.

– И то правда, от другов Святозара ничего не услышишь, – согласно поддакнул Храбр. – А я сказ Леля слышал, но в нем Ярил не рассказан сам бой, только упоминание о том, что наследник бился с поединщиком.

– Да, потому как Лель не видел боя, их всех Святозар согнал в омшаник, во внутренние помещения ладьи, – пояснил Велислав и довольный тем, что Ярил на него не сердится, огладил пальцами рук гладь столешницы. – На борту ладьи остался лишь Путят, который как он мне сам говорил, точно прирос к рулю, рулевой и Стоян. И они– то втроем весь бой и видели. Так, что если и хотите узнать, как все было выспрашивайте Стояна, или слушайте меня.

– Тебя, тебя, – разом ответили Храбр и Ярил.

– Значит, – начал свой сказ Велислав и словно припоминая давненько позабытое, оправил книзу свои светло-пшеничные усы. – Приказал наследник вынести Стояну свой меч и положить на лавку гребцов, а сам обернулся орлом и взлетел в небо, да давай в вышине над этим рака-крабом, кружить. А он этот рак громадный около четырех саженей в длину…

– Да, нет, – перебил дядю Святозар. – Небольше двух саженей он был, тело как у краба, да длинный толстый хвост, и две клешни.

– Вот, вот, – теперь перебил племянника Велислав. – Ты погоди, теперь братанок, не хотел брату моему рассказывать, как все было, теперь сиди и молчи. Я буду сказывать, так как мне Путят поведал. Ну, Путят говорил огромный был тот рако-краб, две громадные клешни и множество усов, каковые на морде его крепились и будто живые шевелились.

– Два уса, – вновь перебил дядю наследник.

– Помолчи, сын, – недовольно произнес правитель и положил ему руку на плечо. – Не перебивай старших.

– Да, так вот, – расправляя свои широкие плечи, продолжил Велислав. – Значит, взлетел братанок орлом в небо, давай кружить над крабом, погодя подлетел ближе к нему, да клюнул его в глаз. В один… в другой, и пробил их и вытекли глаза у чудища.

– Чего, – встрял было Святозар, но отец дюже крепко сжал его плечо, повелевая тем движением молчать, и наследник смолк, решив дождаться конца сказа.

– Да, – не обращая внимания на гневный выпад племянника, говорил Велислав. – Глаза у чудища вытекли, а братанок схватил его за ус и оторвал, один ус оторвал, посем другой, третий, так все и повыдергал.

– Нет, отец, ты как хочешь, а я молчать не стану, – повышая голос, изрек Святозар. – Какие глаза, какие усы… Глаза у него плотным, как панцирь веком закрываются, там не пробьешься, а ус и вообще выдернуть невозможно. Он этим усом меня так мотонул, что я чуть в воду не упал, перед самой поверхностью смог выровнять полет и взлететь.

– Не знаю, братанок, что слышал то и говорю, – как ни в чем не бывало, ответил Велислав и посмотрел своими зелеными, как и у правителя глазами на племянника. – А засим он камнем упал на ладью, обернулся собой, схватил меч и, как только чудище подплыло к ладье, срубил ему клешни, рак взвыл от боли. Братанок сей же миг обернулся орлом и взлетел в небо, а тут как на беду закатилось солнце, но Черномор, сидевший в колеснице стукнул батогом по воде и она засветилась, да так, что стало ясно словно днем… Путят глянул на братанка, а у того рана уже и открылась, да все перья орлиные в крови… Но братанок, превозмогая боль, подлетел к умирающему чудищу и давай его лапами в воду толкать и топить, вода разошлась и поглотила чудовище.