Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

…Кажется, море и здесь вгрызлось в землю, превратив Онежское озеро в свою часть. После короткого, но тяжёлого подъёма на косогор я увидел узкий залив-фьорд. Километрах в трёх от нас, в его окончании, на пологом длинном холме из-за частокола поднимались дымки над крытыми корьём скатами. У воды стоял длинный шалаш-сарай. Через лёд залива шли трое или четверо лыжников.

— Узкая Губа, — вытянул руку Антон. И вихрем понёсся вниз со склона.

Я тяжело вздохнул. И приготовился спускаться «лесенкой».

* * *

На взгляд в Узкой Губе жило человек пятьдесят, и я снова подумал, что напрасно пришёл сюда.

Он там богат, он царь тех стран,

Владыка надо всем Кавказом, — всплыли в памяти строчки «Емшана».

Да, Сергей стал князем. Настоящим. Более настоящим, чем я. Не сравнить… Куда мне звать его?

«По крайней мере — пожму ему руку и попрошу прощенья,» — решил я, на ходу поправляя перевязь оружия. Антон уже махал мне из приоткрытой двери полуземлянки, откуда дышало теплом и слышался шум.

Пригнувшись, я полез вниз по ступенькам, выложенным подогнанными досками и сбрасывая капюшон.

Длинный — не меньше двадцати шагов — и довольно высокий дом был освещён и жарко натоплен десятком факелов. Посередине горел костёр в очаге, выложенном камнем, крышевое бревно поддерживали четыре подпорки, красиво увенчанных настоящими лосиными рогами; на самих рогах и столбах висело оружие. Вокруг огня — кольцом — стоял стол с таким же круговым сиденьем. Прямо напротив входа сиденье прерывалось высокоспинным троном, покрытым шкурами. Вокруг стола сидели человек шесть мальчишек и две девчонки. Все ели и перебрасывались фразами на русском и финском.

Рюти уже стоял у большого сиденья и что-то говорил человеку, сидевшему там — как раз закрывая его от меня. Ощущая на себе взгляды, я шёл по утоптанному полу через установившуюся тишину.

Рюти разогнулся.

Мои глаза встретились с изумлённо и радостно расширившимися светло-серыми глазами под светло-русой чёлкой.

— Олег!!! — вскрикнула одна из девчонок, в которой я мельком узнал Ленку. Она хотела вскочить, но мешал стол.

А Сергей уже шёл ко мне, раскинув руки (свисали широкие рукава кожаной куртки, отделанные вышивкой) и улыбался во весь рот.

Мы обнялись на полдороге к его сиденью. Потом я отодвинул Сергея от себя и, держа ладони на его плечах (сильных, крутых), негромко сказал:

— Я пришёл попросить прощенья, брат. Я был не прав тогда… почти три года назад.

— Живой, — вместо ответа сказал Сергей. — Живой.

* * *

Тот, кто не сидел с другом заполночь, не знает ощущения братства. Стол давно опустел, погасли факелы, а мы сидели вдвоём при свете очага и рассказывали друг другу историю последних лет.

Внешне Сергей не изменился, да и в манере разговора — тоже… но в нём появилась властная настойчивость человека, привыкшего принимать ежечасные решения о судьбах других людей и даже подчинять их себе. Но для меня он был прежним моим другом и братом. Сергеем.

Мы прикончили вкуснейший кабаний окорок, нашпигованный чесноком и какими-то травками, которые я так и не научился различать. И вот именно тут Сергей спросил…

— Почему ты не скажешь, зачем пришёл?

— Повидать тебя, — пожал я плечами. Сергей закинул ногу на ногу и покачал головой:

— Нет, не надо, Олег… Ты ведь пришёл звать меня обратно… К тебе.

— А, может быть, проситься к тебе? — спросил я.

— Правда?! — вспыхнул Сергей. — Да, конечно, приводи своих… чёрт, наших

приводи… — он угас и хлопнул меня по руке: — Нет, я же вижу.

— И я вижу, — тихо ответил я. — Ты ведь не пойдёшь со мной. Ты на голом месте создал хороший посёлок. У тебя есть люди, которые тебе верят. И корабли у тебя есть…

— Да, две ладьи, — гордо сказал Сергей. — И люди, и посёлок… Всё есть, Олег.

— Поэтому и не зову, — заключил я, наливая себе брусничного настоя из деревянного жбана.

— Может быть, тебе всё-таки сюда со всеми нашими? — почти умоляюще предложил Сергей.

— Дорога, Сергей, — тихо сказал я. — Меня ждёт дорога. Я пойду по ней до конца — и никого не веду с собой насильно… Я сумасшедший романтик, и с этим поделать ничего нельзя.

— Я провожу тебя на день пути, — сказал Сергей. — Ты когда собираешься уходить?

— Завтра, — отрезал я.

— Уже?! — голос у него упал. — Я думал, погостишь…

— Сергей, я не видел Танюшку два года, — тихо сказал я. — И ушёл повидаться с тобой, пробыв с нею всего два дня. Пойми.

* * *

Меня буквально подбросили звуки тревоги. Я сел на ложе, отбросив шкуру и несколько мгновений обалдело смотрел, как мальчишки вокруг в бешеном темпе одеваются и хватают оружие.

— Сергей, что случилось?! — гаркнул я своему другу — он затягивал ремнём зимнюю куртку и, подняв на меня бешеные глаза, секунду не узнавал. Потом сморгнул плёнку ярости и пояснил, перекрикивая общий шум:

— Дозорные донесли — на побережье, километрах в пяти, потрошат рыбный склад…

— Да кто, кто?! — я вскочил на ноги.

— Варрррряги, блин! — прорычал Сергей. — Повадились, суки, то один, то другой… Живей!!!

— Погоди, я с вами! — я схватил штаны. Сергей застыл, потом неуверенно заметил:

— Это не обязательно…

— Обижаешь, — отрезал я, влезая в штаны.

* * *