Путь в Колу

Савва Лажиев с жадностью вдыхал свежий морской воздух. Он с любопытством наблюдал за действиями кормчего, стремящегося вывести судно из плена сталкивающихся между собой и крошащихся льдов. Ему казалось все интересным и увлекательным: и как ловко управляют мореходы парусами на носу и корме судна, и как перекладывают перо деревянного руля, чтобы повернуть на другой курс, и как энергично и умело отталкивают от борта подступающие льдины. Савве не терпелось самому вооружиться багром и начать помогать мореходам. Но его никто не звал. Все на судне шло своим привычным чередом; и никакой излишней суеты либо тревоги не было заметно.

Из ледового плена коч выбрался, когда солнце свалилось на край неба и окрасило в пурпур поверхность океана в той стороне. Судно прибавило хода и стремительно неслось по волнам Студеного моря.

Лишних полсуток пришлось плыть "Моржу" от Новой Земли до Печенгской губы. Солнышко скатилось от полуношника* на веток**, когда впереди показалась земля. За высоким скалистым берегом залива золотился в лучах утреннего солнца песчаный мыс. На него и держал путь Елизар Жохов, чтобы высадить на берег Спирку Авдонина с двумя служивыми и Савву Лажиева.

_______________

* Северо-восток.

** Восток.

- До монастыря сами доберетесь, а мне нельзя никак терять лишние сутки, - сказал на прощание кормчий. - Нам еще плыть да плыть.

Четверо колян один за другим сошли на песчаный берег, а "Морж" отошел от материковой отмели. Молча смотрели стрельцы и Савва вслед удалявшемуся судну до тех пор, пока оно не стало едва различимо посреди волн и уже казалось торчащим из воды крылом большой чайки.

6

Огромное стадо домашних Оленей купалось в морской воде, неподалеку от берега. Животные, радуясь нечасто выпадавшему на их долю раздолью, шумно плескались, радостно фыркали, мотали рогатыми головами.

На берегу лениво взлаивали сторожевые собаки. Несколько мужчин-лопинов стояли возле летней вежи* и о чем-то мирно беседовали. Заметив подходивших к ним Спирку Авдонина, Савву Лажиева и двух стрельцов, сдернули с голов малахаи из меха росомахи, радостно заулыбались и заговорили оживленно на своем лопском наречии. Потом один из них, приглашая в вежу, произнес на ломаном русском языке:

- Здоровы будите! Зайдите кушать, спать, рады мы будем.

_______________

* Жилище лапландца.

- Ну здорово, лопины! - поприветствовал пастухов Спирка Авдонин. Поесть мы, пожалуй, не против, да и отдохнуть по такой жаре нелишне.

Пятидесятник приосанился, поправил шапку с алым верхом, покрутил короткий белесый ус и присел на камень возле вежи, положив руки на сабельные ножны. Сейчас он представлял государственную власть на этом кусочке лапландской земли, и требовалось поэтому держаться с подобающим достоинством.

Савва Лажиев и служивые устроились на земле.

Из вежи вышла молодая лапландка в белом сарафане, отороченном красным. На голове женщины красовалась праздничная сорока из каразеи, унизанная жемчугом. Нежным голосом, ломая и коверкая русские слова, она пригласила гостей в вежу.

- Поедим здесь, а то в вашем шалаше духотища, наверно, - сказал Спирка Авдонин.

Лапландка вынесла нарезанное крупными ломтями дымящееся оленье мясо на деревянных тарелках и принялась угощать прибывших с моря незнакомых гостей. Лопины молча стояли возле них, ожидая, когда гости насытятся, чтобы начать серьезный разговор.

Спирка Авдонин с важностью вытер тыльной стороной ладони усы, принял строгий вид и медленно произнес:

- Ну рассказывайте, когда видели в последний раз межевщиков порубежных?

Лопины замялись, раздумывая, каким образом рассказать стрелецкому пятидесятнику последние новости и не рассердить его. А дела в Печенгской земле были невеселые.

- Два дни прошло, как видел их Юганка Изардеев с Пяозера, - заговорил старший из лопинов, тот самый, что приглашал гостей в летнюю свою вежу. Но то были межевальщики порубежные овлуйского державца*. Людей Кольского воеводы, которых прежде видывали, не было с ними.

_______________

* Улеаборгского наместника короля Швеции Карла Девятого.

- Так куда же они подевались?! - в сердцах выговорил пятидесятник.

- Слыхал от лопинов, будто сотник из Колы да целовальный с дьячком на цепь посажены и в подвале порушенного монастыря пребывают, - поведал лапландец.

- Да кто же посмел с людьми воеводы Кольского такое сотворить?!

Спирка Авдонин от злости аж сплюнул, глаза его налились кровью, лицо потемнело. Лопины переминались с ноги на ногу, пребывая в смятении.

- Да овлуйский державец самолично там находится, - пояснил хозяин вежи. - Вестимо, сотворил с людьми воеводы такое своевольство он самый.

"Значит, и сотник Тимофей Стригалин, и целовальник Смирка Микитин, и дьячок Дружинка Сумароков задержаны свейскими воинскими людьми, коими распоряжается овлуйский державец, - сообразил наконец Спирка Авдонин. - И выходит, грани порубежные теперь кладут королевские люди".