Путь в новогоднюю ночь

Гостев посмотрел на девушку, увидал ее профиль, хотел сказать что-то, но не успел: впереди чернела полынья. Гостев вывернул руль и почувствовал, как у него сразу же вспотели ладони: что-то захрустело так, будто рвали коленкор. Наташа уперлась руками в сиденье, чтобы не удариться лбом о стекло. Передние колеса провалились под лед.

Гостев рванул рычаг коробки скоростей вверх и дал задний ход. В ту же минуту раздался треск, но теперь уже с боков. И в кабину хлынула дымная, обжигающая вода.

Наташа вскочила на сиденье. Гостев распахнул дверцу и прыгнул вниз. Через мгновение он прохрипел:

- Давай сюда!

Наташа заглянула вниз и увидела Гостева. Он стоял по горло в воде. Его лицо стало белее снега. Это было так страшно, что девушка зажмурилась.

- Скорей, черт! - заорал Гостев. - Скорей.

Наташа шагнула вниз и почувствовала, как ее подхватили сильные руки шофера. Он держал ее над головой и нес к берегу. Руки у него дрожали, глаза налились кровью, а тело покалывало тысячью иголок, не больно, но противно.

Он добрел до берега и бросил Наташу в снег. Здесь, у берега, ему было так же, как и около машины, почти по горло. Он начал карабкаться, но лед был свежий, скользкий. Гостев все время падал вниз, в воду. Наташа протянула ему руки.

- Держись!

Гостев взял ее пальцы и, упершись ногами в крутую стенку ледяного берега, начал подтягиваться. Наташа заскользила. Как она ни старалась упираться коленями, снег под ней полз прямо в черную полынью, к Гостеву. Он увидел это. Разжал пальцы.

Упал в воду, и брызги, поднятые им, сразу же зазвенели льдинками. Гостев пошел вдоль берега, отыскивая место, где можно было бы выбраться из воды. Он шел, словно ледокол в Арктике: от него отскакивали маленькие льдинки и тонко звенели, сталкиваясь друг с другом.

Наташа бежала по снегу, проваливалась, вылезала и кричала не переставая:

- Давай руку! Давай руку, Гостев!

Шофер упрямо мотал головой и брел все дальше, к тому месту, где рядом с водой из снега торчала стеклянная ива. Там он вылез и упал в снег.

- Беги вдоль по берегу, - сказал он девушке, задыхаясь, чувствуя, как сердце у него поднималось к горлу. - Беги! Ну!

- Ты что? - испуганно спросила Наташа, увидав, как весь он, на глазах, покрывался хрустящей корочкой льда.

- Что ты?! - закричала девушка, и лес отозвался смешливым многоголосым эхом.

Когда женщина чувствует, что мужчина, спутник в трудной дороге, слабее ее, она может стать впереди, она может повести его за собой. Но когда женщина знает силу своего спутника, его мужество, а потом видит его бессильным, не таким, каким привыкла видеть всегда, вот тогда она теряется, становясь только женщиной, которая призвана любить, бояться и жалеть.

- Беги! - снова прохрипел Гостев. - Вдвоем нам ни к чему...

Наташа заплакала, а потом схватила Гостева за воротник, рванула на себя и с размаху, что есть силы, Ударила его по лицу.

- Не надо, - прошептал Гостев, - больно мне.

Девушка почувствовала, как у нее напряглись мышцы шеи. Она снова схватила Гостева и снова начала его бить по лицу. Потом стащила с него ватник и джемпер.

Ватник, хрустнув, сломался. Наташа сорвала с плеч свою куртку и стала втискивать в теплые рукава холодеющее тело Гостева. Наташа застегнула на нем все пуговицы, рванула Гостева на себя и посадила в снег. Он упал. Наташа снова посадила его, а он снова упал. Тогда девушка стала бить его руками по холодному лицу, ногами толкать в ребра и живот.

- Больно, - зло сказал Гостев.

Наташа засмеялась сквозь слезы: "Больно - это тепло..."

Девушка стащила с себя меховые штаны. Холод сразу же прошел сквозь легкую фланелевую ткань лыжных брюк. Эти брюки ей сшила в Москве бабушка по последней моде: узенькими, с накладными карманами и белой строчкой по швам. Наташа развязывала шнурки у лодыжек и все время следила за тем, чтобы Гостев не упал в снег. Но он все-таки упал. Наташа подскочила к нему, схватила за руки и принялась разводить их в стороны, стараясь разогреть Гостева. И вдруг Наташа подумала: "Ведь в машине спички и спирт. Это спасение!"

Она оглянулась на полынью, на машину, которая врастала в лед, на стеклянную иву у берега, на долговязого человека с белым лицом, который только что спас ее, и побежала к реке.

- Стой! - закричал Гостев.

Ему показалось, что кричал он зычно и громко. А на самом деле он свистяще шептал:

- Стой! Стой! Наташа! Стой!

Девушка бежала по льду. И тогда он поднялся. Как пьяный, раскачиваясь из стороны в сторону, Гостев пошел следом за Наташей. И чем дальше и быстрее он шел, тем больше чувствовал в себе силу, которая победит холод.

Сейфуллин, Проценко и Геметов лежали под машиной на тулупе. Геметов светил переноской, а шоферы лихорадочно кончали ремонт. Решили сделать одну проценковскую машину и на ней привезти в партию кинопередвижки и движок, чтобы в новогоднюю ночь у людей был свет.

- Да, - продолжал Сейфуллин, усмехаясь, - посмеются над нами, как нагрянем. Я, между прочим, очень обожаю консервированные сливы с манной кашей. Вернемся - две банки съем.

- Так я тебе две банки и дам! - возразил Геметов.

- А за героизм?