Путь в новогоднюю ночь

Через неделю, когда установились дороги, схваченные цепкими руками первого мороза, повариха Нина уехала из поселка. Тайга расступилась и снова сомкнулась, оставшись один на один с людьми, которые сражались против ее зеленой силы...

Новогодняя ночь

Машины шли медленно. Свет фар пробивал белую стену снега только на пять метров.

Мороз ломал стволы деревьев. Они скрипели, и от этого казалось, что лес стонал.

В головной трехтонке начальник снабжения Якутской геологической партии Дмитрий Сергеевич Геметов то и дело протирал рукавицей чистое ветровое стекло и сокрушенно качал головой.

- Бабу везем, вот и не видно ни черта. Пурга.

- Все равно была бы, - возразил шофер Сейфуллин, - прогноз такой.

- Ты что, метеоролог?

Сейфуллин непонятно улыбнулся. Ссориться с Геметовым никак не входило в его планы, потому что везли сейчас, помимо оборудования для электростанции и двух кинопередвижек, шампанское, спирт, вина и всяческую снедь к встрече Нового года.

А перед отъездом из экспедиции, три недели тому назад, новый начальник Воронов, человек, как выяснилось, непьющий, объявил, что свою порцию шампанского, а равно и другого производного не только от виноградной лозы, но и от пшеничного хлеба отдаст шоферам, если груз будет доставлен в полной сохранности и к сроку.

- Вон как везу осторожненько, - сказал Сейфуллин, забыв о том, что рядом с ним не Воронов, а Геметов.

В силу профессиональной проницательности снабженец понял, куда клонит Сейфуллин, и ответил загадочно:

- С неба звездочка упала.

Сейфуллин внимательно поглядел на небо, ничего, конечно, кроме беспросветной белой мглы, не увидел, но дипломатично согласился:

- Да, бывает...

...Шофер второй машины, Проценко, ехал один и пел. Он всегда пел. Он даже думал словами стихов или песен. Когда Проценко хотел объясниться с медсестрой Людочкой, он говорил:

Дорогая, сядем рядом,

Поглядим в глаза друг другу.

Я хочу под этим взглядом

Слушать чувственную вьюгу.

Людочка смеялась и садилась рядом с ним. Проценко лихо закидывал ногу за ногу, пощипывал струны гитары и запевал томно:

На деревне расставание поют,

Провожают В.Проценко в институт...

Людочка теребила косынку.

- Скажите, девушки, подружке вашей,

Что я о ней одной страдаю,

нерешительно заканчивал Проценко и всегда после этих слов норовил Людочку обнять. Но каждый раз после этой неудачной попытки он оставался один.

- Эх, неприятно! - вздыхал он и тоскливо смотрел в бесконечную веселую пропасть синего дачного неба.

...В третьей машине вместе с шофером Гостевым ехала Наташа. Сначала девушка ему не понравилась. Он косил глазом весь первый день пути, изучая ее профиль. Шофер видел курносый нос, ямочку на щеке и мохнатые серые ресницы. Второй и третий день Гостев беспрерывно курил. Курил так, что в кабине, где воздух был раскаленным от маленькой печки, делалось сине, как в тайге летом после грибного дождя.

Вечером третьего дня решили заночевать в пути, потому что до ближайшего зимовья осталось километров пятьдесят, а по такой пурге, да еще ночью, эти пятьдесят километров могли бы оказаться похуже других пятисот.

Наташа вызвалась дежурить. Шоферы уснули сразу же, как по команде. Девушка сидела рядом с Гостевым и думала о том, как ее встретит Воронов. Он не знал, что она едет к нему. Собственно, Воронов и не мог знать, потому что никто не верил, что машины смогут пробиться в поселок, за тысячу километров, в декабре, месяце буранов...

Моторы работали на холостом ходу, убаюкивая. Лихо, по-разбойному посвистывал ветер. Наташа вылезла из кабины и пошла к головной машине.

Геметов спал на плече у Сейфуллина, подложив под щеку ладони, сложенные лодочкой. Во сне он был не страшным, не таким, как показался Наташе в первый день, в Якутске, когда она умоляла снабженца взять ее с собой. Геметов тогда раскричался и заявил, что у него тара. Почему тара, какая тара, он не объяснил.

Наташа пошла в обком, и только это спасло ее от зряшнего трехмесячного пребывания в городе. Геметов рассвирепел и заиграл желваками.

- Я думаю, что экспедиция без вас не погибнет, - сказал он Наташе, когда они вместе вышли от инструктора промышленности, - но если погибнем мы, так только из-за того, что вы едете вместе с нами. Я, знаете ли, боюсь женщин в дороге.

- Правильно делаете, - согласилась Наташа и, не попрощавшись, пошла в гостиницу собираться.

"Через неделю я буду с тобой, Воронов", - думала девушка и не могла сдержать счастливой улыбки.

...Первым проснулся Проценко. Он проснулся от того, что отлежал себе шею.

Мариника, Мариника,

Ты не спи-ка,

Ты не спи-ка!

Он пропел это бодрым голосом и отправился будить Геметова. Ему он пропел ту же песенку.

- Лемешев, - гордо сказал Сейфуллин. Геметов протер глаза и ответил:

- Значительно хуже.

Наташа осторожно разбудила Гостева. Тот сладко потянулся, зачмокал губами, хрустнул пальцами и спросил:

- Ма, эт ты?

Увидев Наташу, он покраснел и, чтобы скрыть смущение, закашлялся. Потом с такой силой нажал на акселератор, что мотор, казалось, должен был лопнуть от напряжения.

Наташа села рядом с Гостевым и уснула сразу же, уронив голову на его руку.