Путешественница

– Нет, но с тех пор, как я написал ему, прошла всего неделя. Если не получу ответ к понедельнику, то попробую позвонить. Не беспокойтесь, – добавил он с улыбкой, – я был очень осмотрителен. Ничего конкретного я ему не сообщил, только общее направление исторических исследований. Написал, что мне нужен список – если таковой существовал – офицеров-якобитов, прятавшихся в крестьянской хижине в Линахе после Куллоденского побоища, а если сохранились какие-либо сведения о человеке, избежавшем казни, то не мог бы он указать мне документальные источники.

– Вы знакомы с Линклатером? – спросила я, перемещая книги вбок, чтобы дать отдых левой руке.

– Нет, но я отправил свою просьбу на бланке колледжа Баллиоль и тактично упомянул о мистере Чизрайте, моем старом наставнике, который действительно знает Линклатера.

Роджер ободряюще подмигнул, и я рассмеялась.

Его яркие, светящиеся зеленые глаза выделялись на фоне оливковой кожи. Может, любопытство и вправду играло определенную роль в выяснении истории Джейми, но я прекрасно понимала, что тут замешан и другой, более глубокий интерес – к Брианне. Более того, мне было известно, что его чувства не безответны. Чего я не знала, так это догадывается ли об этом Роджер.

Вернувшись в кабинет покойного преподобного Уэйкфилда, я с облегчением опустила книги на стол и рухнула в кресло у камина, а Роджер пошел на кухню за стаканом лимонада.

Несколько глотков кисловато-сладкой жидкости позволили мне восстановить дыхание, но стоило бросить взгляд на стол, на лежавшую там стопку книг, как сердце учащенно забилось.

Есть ли там что-нибудь о Джейми? Мои ладони, сжимавшие холодное стекло стакана, внезапно вспотели, и я постаралась отогнать эту несвоевременную мысль. Не заглядывай слишком далеко вперед, предостерегла я себя. Посмотрим, что удастся обнаружить, а уж там видно будет, как поступить.

Роджер скользил взглядом по корешкам книг и подшивок, пытаясь найти другие возможности. Преподобный Уэйкфилд, ныне покойный приемный отец Роджера, помимо пасторского служения был еще и историком-любителем, завзятым краеведом и ужасным барахольщиком – на его полках вперемежку теснились букинистические и современные издания, раритеты и дешевые брошюры, подшивки журналов, папки с газетными вырезками и другие материалы.

Поколебавшись, Роджер опустил руку на стопку книг на ближайшем столе. То были книги, написанные Фрэнком, – впечатляющее достижение, насколько я могла судить, прочтя хвалебные отзывы, напечатанные на запыленных суперобложках.

– Вы когда-нибудь читали это? – спросил он, взяв томик, озаглавленный «Якобиты».

– Нет, – ответила я, сделала еще один глоток лимонада и закашлялась. – Нет, я не могла.

После возвращения я решительно отказалась иметь дело с какими-либо материалами, относившимися к истории Шотландии, хотя Фрэнк специализировался, в частности, на восемнадцатом веке. Зная, что Джейми мертв, вынужденная жить без него, я старалась избегать всего, что могло вызвать в памяти его образ. Правда, все эти старания ничего не давали – как можно было выбросить его из головы, когда Брианна ежедневно напоминала о нем самим своим существованием. Но так или иначе, я просто не могла читать ничего из того, что имело отношение к этому пустому, никчемному Красавчику принцу Чарли или его несчастным сторонникам.

– Понятно. Я просто подумал: может быть, вы знаете, что есть шанс обнаружить что-то полезное.

Роджер умолк, на его скулах выступил румянец.

– А… э-э… ваш муж – я имею в виду Фрэнка, – поспешно добавил он. – Вы говорили ему… э-э… о…

Вконец смутившись, он не закончил фразу.

– Разумеется говорила! – ответила я, кажется излишне резко. – А как вы это себе представляете – я захожу в его кабинет после того, как отсутствовала три года, и говорю: «О, привет, дорогой, что бы ты хотел сегодня на ужин?»

– Нет, конечно нет, – пробормотал Роджер.

Он отвел взгляд в сторону и уставился на книжные полки, смутившись так, что побагровела даже шея.

– Прошу прощения, – сказала я, глубоко вдохнув. – Вы задали правильный вопрос, просто рана еще не совсем зажила.

Вернее было бы сказать: «вовсе не зажила». То, насколько она оказалась свежа, удивило и испугало меня, и, поставив стакан на стол, я подумала, что, если разговор на эту тему продолжится, мне потребуется что-нибудь покрепче лимонада.

– Да, я рассказала ему все. О камнях, о Джейми. Обо всем.

Некоторое время Роджер молчал, глядя на стопку книг Фрэнка с фотографией автора на задней обложке – худощавого, смуглого и привлекательного, улыбающегося потомкам.

– И он поверил вам? – тихо спросил Роджер.

От лимонада мои губы стали ужасно липкими, и мне пришлось облизать их, прежде чем ответить.

– Нет, – сказала я. – Поначалу нет. Он решил, что я сошла с ума, даже повел меня к психиатру.

Я издала смешок, хотя это воспоминание вызвало такую волну ярости, что у меня непроизвольно сжались кулаки.

– А потом? – Роджер повернул ко мне бледное лицо, на котором выделялись сверкающие от любопытства глаза. – Что он подумал?

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза.

– Не знаю.

* * *