Путешественница

Он вздохнул и нарисовал еще одну точку на изображенном предмете. Нет. Его овдовевшая мать не в курсе сложившейся ситуации, но муж леди Эверет вращается в военных кругах. Брат, конечно, употребит свое влияние, чтобы свести все слухи к минимуму, но лорд Эверет тем не менее может почуять, откуда ветер дует, и быстро сложить в уме два и два. Обронит ненароком словечко своей жене насчет Джорджа, леди Эверет непременно поделится с его матерью… а вдовствующая графиня Мелтон отнюдь не глупа.

Для нее не секрет, что он попал в немилость: перспективных молодых офицеров на хорошем счету у начальства не отправляют к черту на кулички в шотландское захолустье руководить реконструкцией никчемного опорного пункта, не имеющего особого военного значения и используемого главным образом в качестве тюрьмы. Но его брат Хэролд сказал ей, что проблема возникла из-за неудачной любовной интрижки, намекнув на то, что продолжать расспросы об этом было бы неделикатно. Скорее всего, она подумала, что его застали с женой полковника или что он поселил шлюху у себя на квартире.

Злосчастная любовная интрижка! Майор хмуро усмехнулся, обмакнув перо. Может быть, Хэлу присуща бо́льшая деликатность, чем он считал, когда все это придумывал. Но и то сказать, с тех пор как Гектор погиб при Куллодене, все его интрижки были неудачными.

Воспоминание о Куллодене неизбежно потянуло за собой мысль о Фрэзере, которую он гнал весь день. Грей перевел взгляд с промокашки на папку, в которой находился список заключенных, и закусил губу. У него возникло искушение открыть ее и заглянуть, чтобы увидеть это имя. Но зачем? В горной Шотландии могут быть десятки людей с именем Джеймс Фрэзер, но только одного знали как Рыжего Джейми.

Он почувствовал, что краснеет. Прилив жара не был вызван близостью к огню, но молодой человек отошел к окну и вдохнул полной грудью, чтобы холодный воздух не только наполнил легкие, но и очистил от воспоминаний.

– Простите, сэр, но не хотите ли вы, чтобы вам подогрели постель?

Услышав за спиной шотландскую речь, Грей встрепенулся. Он повернулся и увидел просунувшуюся в дверь взъерошенную голову заключенного, которому было поручено заниматься его покоями.

– А! Да-да. Спасибо… – Он замялся. – Макдоннел?

– Маккей, мой лорд, – поправил его человек без видимой обиды, и голова исчезла.

Грей вздохнул. Сегодня у него уже не было возможности заняться хоть чем-то полезным. Он снова подошел к столу и начал рассеянно собирать папки. Взгляд упал на чернильное изображение на промокашке: больше всего оно походило на навершие шипастой булавы из тех, какими средневековые рыцари крушили головы своих врагов. У него возникло назойливое ощущение, будто он проглотил такую штуковину, хотя, скорее всего, то было лишь несварение желудка из-за оказавшейся сыроватой баранины.

Молодой офицер покачал головой, придвинул к себе письмо и торопливо его подписал: «Со всей любовью, Ваш послушный сын, Джон У. Грей».

Он посыпал песком подпись, запечатал послание своим перстнем и отложил его в сторону, чтобы отправить утром с почтой.

Грей поднялся, помедлил, оглядывая сумрачное пространство кабинета – большой, холодной, пустой на вид комнаты, не имевшей иной обстановки, кроме огромного письменного стола и пары стульев. Молодой офицер поежился: из окна тянуло холодной сыростью, а тепла от тлевших в очаге торфяных брикетов явно не хватало на обогрев столь просторного помещения.

Снова бросив взгляд на список заключенных, Грей наклонился, открыл нижний ящик письменного стола, достал бутылку из коричневого стекла, потушил свечу и в тусклом свете одного лишь очага направился к кровати.

Казалось бы, усталость и виски, действуя совместно, должны были сморить его мгновенно, но сон, словно летучая мышь, витал над постелью, упорно не желая принимать Грея в свои объятия. Всякий раз, как только он начинал дремать, перед мысленным взором возникало видение леса в Кэрриарике, после чего обнаруживалось, что сна снова ни в одном глазу, а в ушах отдается оглушительный стук сердца.

Тогда ему было всего шестнадцать, он участвовал в первой своей кампании, и, разумеется, его воодушевлению не было предела. Офицерский чин ему еще не присвоили, однако старший брат Хэл взял его в поход, чтобы он почувствовал настоящую солдатскую жизнь.

Когда их полк, которому предстояло прибыть в Престонпанс для соединения с войсками генерала Коупа, встал на ночлег, разбив лагерь близ мрачного шотландского леса, юному Джону тоже не спалось – не давали заснуть мысли о предстоящем сражении. Чем оно обернется? Все друзья Хэла расхваливали Коупа как великого генерала, но у солдатских костров больше говорили об отваге и свирепости шотландских горцев да об их смертоносных широких палашах. Хватит ли ему смелости встретиться лицом к лицу с безудержной атакой диких горцев?