Путешественница

Леди Дансени посмотрела на своего верного слугу. Ее глаза были похожи на глаза Изабель, младшей дочери, — такие же светлые, цвета морской волны и отражающегося в ней неба. Но в силу возраста ее волосы отличались: русые косы блестели не естественным здоровым блеском, а сединой, ясно видимой на свету.

— Маккензи, мы благодарны тебе, — прошептала леди Дансени.

— Спасибо за честь, миледи.

— Мы очень, очень благодарны, — с нажимом произнесла она. — Скажи, ведь тебя зовут не Маккензи, верно? — внезапно поинтересовалась госпожа.

— Верно, миледи.

В конюшне было душно от проникавшего сквозь щели солнца и от спертого воздуха, наполненного запахом лошадей, но Джейми обсыпало морозом. Неужели леди Джинива поделилась перед смертью их тайной?

К счастью, леди Дансени корректно сменила тему разговора, видя, что конюх молчит в нерешительности.

— Думаю, не к спеху узнавать, кто ты. — Она улыбнулась, ободряя его. — Но кое-что я все же спрошу: хочешь вернуться домой?

— Куда домой? — опешил Джейми.

— В Шотландию, разумеется. Мне кое-что известно о тебе. — Она внимательно изучала его застывшее в напряжении лицо. — Не знаю, какое твое настоящее имя, но от мужа знаю, что ты участвовал в восстании якобитов и сослан сюда под надзор Джона.

Фрэзер метнул в нее пытливый взгляд, но не заметил какого-то недоверия или огорчения. Она потеряла дочь, но получила внука, и мелкий обман шотландского парня вряд ли мог тронуть ее.

— Миледи, смею надеяться, что вы не сердитесь на меня за эту хитрость. Лорд Дансени…

— Я знаю, он не хотел пугать меня, — уверенно закончила она. — Но не стоило беспокоиться.

Вспомнив о муже, переживавшем за нее, леди Дансени перестала хмуриться, отчего морщинка от сведенных бровей почти исчезла. Джейми растрогался и ощутил неожиданную боль от этого знака теплой привязанности.

— У нас немного денег. Эллсмир говорил тогда об этом, пытаясь уязвить нас. Да, это верно — мы кругом должны. Но мой внук теперь владеет одним из наибольших состояний в графстве.

Джейми не мог предпринять ничего лучше, чем снова согласиться. «Да, миледи» — эти слова уподобляли его попугаю, но что ему было говорить? Возможно, попугай в большой гостиной обладал большей свободой слова. О том, что в Хэлуотере живет редкая птица, Джейми узнал, когда подсматривал в окошко усадьбы на закате, желая хоть издали увидеть молодого графа Эллсмира, когда того принесут в большую комнату.

— Мы никуда не выезжаем, — откровенничала леди Дансени. — В Лондоне мы почти не бываем, Уильям не обладает влиянием в высшем обществе. Но…

— Да, миледи? — в десятый раз спросил Фрэзер.

Он постепенно стал понимать цель визита леди на конюшню и с замиранием сердца приготовился слушать.

— Джонни… лорд Джон Грей довольно влиятельный человек с большим состоянием. Его приемный отец… но это не так важно, как кажется.

Она вскинула плечо в черной ткани.

— Джон имеет влияние, в отличие от нас, и мы можем попросить пустить его в ход, чтобы ты мог вернуться домой. Потому я здесь. Маккензи, ты хочешь на родину, в Шотландию?

Джейми ловил ртом воздух, будто слова леди Дансени были ударом под дых.

Родина! Бросить навсегда Англию с ее туманами и болотами, отправиться туда, куда так долго запрещали идти, отправиться не боясь, идти по знакомым тропам не таясь, дышать воздухом гор и свободы, видеть утесник и вереск! Освободиться отсюда!

Забыть о чужбине, забыть о притеснениях. Забыть вражду и перестать быть одиноким. Вернуться в Лаллиброх, увидеть, как Дженни повиснет у него на шее, как Эуон засветится радостью и обнимет его, как детишки веселой гурьбой вцепятся в его одежду, растаскивая дядюшку на куски.

Покинуть Хэлуотер — и навсегда покинуть своего ребенка.

Леди Дансени ничего не заметила, настолько искусно Джейми скрыл свои чувства. Его лицо было непроницаемо для чужих взглядов, но сердце разрывалось от боли.

Он видел вчера мальчика. Малютка спал в корзинке, и чтобы полюбоваться им, Фрэзеру пришлось влезть на норвежскую ель, ветки которой доставали до окна детской, разместившейся на втором этаже.

Джейми таращил глаза, пытаясь рассмотреть мальчика сквозь мешавшие взгляду иголки. Он видел лишь профиль маленького личика, но этого было достаточно. Кружевная подушка лежала под его щечкой, головку накрывала шапочка. Сбившись, она открыла взору миниатюрную головку, на которой топорщился золотистый пушок.

«Хвала Господу — он не рыжий». Джейми перекрестился, подумав первое, что пришло в голову.

«Боже, да он крохотный!» Это была вторая мысль, вызвавшая отчаянное желание влезть в окно и взять малютку на руки. Его тельце, живое и теплое, утонет в сильных отцовских ладонях, красивый изгиб головки отлично ляжет ему в руки, и Джейми запомнит, как это — держать на руках сына.

— Малютка, ты сильный мальчик. — Джейми говорил с сыном на расстоянии. — Сильный, смелый и очень красивый. Но ты такой маленький! Какой же ты маленький…