Путешественница

Джейми, завидя шаловливое настроение Уилли, всегда прибегал к испытанному средству — обещанию, что больше не будет позволять малышу помогать конюху с лошадьми и возиться на конюшне. Это всегда действовало отрезвляюще на юного графа, но Джейми побаивался, что скоро эти угрозы перестанут иметь действие и что, возможно, следует когда-нибудь прибегнуть к более убедительным методам переубеждения.

Уилли говорил со всеми одинаково вызывающе, и с тетушкой, и со служанками. Когда маленький Джейми Фрэзер говорил так с женщинами, ему немедленно доставалось на орехи от любого находящегося рядом мужчины, благодаря чему он усвоил нехитрые правила поведения в женском обществе. Было бы очень полезно объяснить мальчику, например в пустых яслях, как следует вести себя. Но будучи конюхом, Фрэзер вряд ли мог себе это позволить.

Все же Уилли составлял главную радость в жизни Джейми. Он и конюх Маккензи были неразлейвода. Когда мальчик подрос и уже мог взобраться на большую лошадь, он проводил на конюшне и в особенности с конюхом добрую половину времени, благо там всегда было интересно. Он бесстрашно восседал на телегах, доверху груженных сеном, которое везли с верхних лугов, и влезал на тягловых лошадей, когда те тащили за собой каток, вспахивая горные поля.

Но было кое-что, что могло омрачить жизнь Джейми, более того — что угрожало его существованию в Хэлуотере. Забавно, но это был опять же Уилли.

— Хорошенький мальчик, прямо ангелочек! А как храбро держится в седле! — восторгалась леди Грозир. Она говорила с леди Дансени, а Уилли гордо выставлял себе на обозрение, кружа по лужайке.

Леди Дансени поддержала гостью:

— Да, он души не чает в своем пони, а еще больше в конюхе Маккензи. Так и торчит в конюшне, нам еле удается вытащить его на обед. Он столько времени проводит в конюшне и с лошадьми, что мы шутим, что он уже походит на конюха.

Леди Грозир не было никакого дела до конюха, но теперь она поневоле обратила на него внимание и вскрикнула:

— Да, ваша правда! Плечи Уилли так же развернуты, как и у конюха, и наклон головы такой же… Как занятно!

Похолодевший Джейми склонился перед дамами, почтившими его своим вниманием.

Он всячески пытался не обращать внимания на то, что Уилли с возрастом все больше становится похож на него, Фрэзера, и на то, что не он один замечает это. Толстенький малютка Уилли, лежащий в кроватке, как и все младенцы, не был ни на кого похож, но с годами у него обозначились щеки и подбородок. Носик еще не носил характерных для кого бы то ни было черт, но было заметно, что он скоро сделается фрэзеровским, как и скулы. Глаза синели глубокой синевой глаз Джейми. Они были даже слегка раскосыми — несомненное доказательство сходства физиономий юного графа и его конюха.

Дождавшись, пока все уйдут в дом или по своим делам, Джейми потрогал свое лицо. Неужто так заметно? Мальчонка не рыжий: у него волосы матери — светло-каштановые, с легким золотистым блеском. А что касается огромных торчащих ушей… Джейми не был уверен в том, что его уши не торчат точно так же.

Но он не мог сказать ничего определенного на этот счет: за время, которое он жил в Хэлуотере, у него не было возможности взглянуть на свое отражение, ведь у конюхов не было зеркал, а со служанками он старался не водиться.

Во дворе стояло корыто. Джейми изобразил крайнюю заинтересованность водомеркой, бегавшей по воде, — нужно было остерегаться чужих внимательных глаз, — и стал всматриваться в водную гладь этого импровизированного водоема. Разумеется, это сложно было назвать гладью, ведь поверхность воды бороздили водомерки, плавунцы, к тому же там было полно трухи от сена.

Смотреть было трудновато, но Джейми увидел главное — Уилли был решительно похож на него. Незадачливый конюх сглотнул, наблюдая, как глотает Джейми, отраженный в воде. Да, у Уилли были те же плечи и та же голова, а глаза… Это были исконно фрэзеровские глаза: такие были у самого Джейми, у Дженни и у их отца Брайана. Пройдет совсем немного времени, и носик мальчика, пока кнопка, сделается прямым, а скулы будут высокими и широкими. Вот тогда-то все раскроется.

Фрэзер отошел от корыта. Он долго раздумывал, глядя на стоящих лошадей в конюшне, но не видел их. Он жил здесь несколько лет, и вот, похоже, пришло время прощаться.

Июльское солнце нещадно пекло, но Джейми Фрэзеру было холодно.

Что ж, нужно в самом деле поговорить с леди Дансени, как она сама предлагала.

Была середина сентября, когда Джон Грей привез в Хэлуотер бумагу, подтверждавшую, что государственный преступник Джеймс Фрэзер прощен. У Джейми уже были какие-никакие деньги, которые можно было потратить на дорогу. Леди Дансени презентовала ему лошадь. Прощание с Хэлуотером почти состоялось — оставалось попрощаться с Уилли, который ничего не знал о готовившемся отъезде его любимого конюха.

— Я уеду завтра. — Джейми усердно рассматривал копыто гнедой и сообщил мальчику эту новость как бы между прочим.

Они подковывали ее, и на полу валялась стружка от ороговелого нароста, который стерли с копыта.

— Куда? В Дервентуотер? Возьмешь меня с собой?