Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы

– Впоследствии я вынужден был обратиться за типографскими услугами. Когда я увидел, что типографу привозят бумагу ящиками, а спирт – им разводят чернильный порошок – бочками, я подумал, что это прекрасная мысль. Если фургоны подъезжают часто, это естественно, ведь в типографии все время нужна бумага и чернила. А значит, меня никто не тронет, ни один прощелыга в мундире! Грех было упускать такую возможность.

Так Джейми купил типографию, разместившуюся в тупике Карфакс. Джорджи, нанятый за плату, занимался станком. Когда покупатели начали заказывать печать книг, фолио, объявлений и – что немаловажно – памфлетов, Джейми сообразил, как еще можно использовать типографию.

– Я познакомился с неким Томом Гейджем, – Джейми продолжил повествование.

Он уже убрал руку: рассказ захватил его, и он время от времени рассекал руками воздух и запускал их в волосы.

– Том вел маленькие дела, он заказывал немного, но часто. Все было вполне в рамках закона. Единственное, что отличало его от других заказчиков, так это то, что он любил поболтать о том о сем с нами. – Джейми невольно улыбнулся. – Я временами выглядел глупо – даже Джорджи знал о книгопечатании больше меня, не говоря уж о Томе. Но я раскусил его, потому знаю о людях больше, чем о книгах.

Поняв, что печатник Александр Малькольм никакой не печатник, Томас Гейдж начал, что называется, зондировать почву: нет-нет да и вспомнит общих знакомых или расскажет об известных ему якобитах. Акцент Джейми выдавал в нем хайлендера, что облегчало дело.

В конце концов Джейми сдался и согласился сотрудничать с Гейджем при условии соблюдения строжайшей тайны.

– Гейдж не боялся?

Глупо было спрашивать: все, кто так или иначе сотрудничал с Джейми, рисковали, но в основу сотрудничества было положено доверие, а потому они не боялись измены. Только Карл Стюарт зря доверился ему, но это уже была вина самого Джейми, его роковая ошибка.

– Нет. Мы договорились, что он будет привозить необходимые ему вещи.

Словом, деловые связи переросли в дружеские: у Гейджа была небольшая группа, состоящая из нескольких человек, пишущих злободневные вещи на политические темы. Там были острые критические статьи, не нарушающие закон, но были и листовки с памфлетами, содержащие настолько радикальные призывы, что написавшие их могли угодить в тюрьму или даже надеть веревочный галстук. Все это выходило в свет из-под станка Джейми.

– После выпуска очередной партии мы отправлялись выпить за успешное окончание дела. В таверне к нам часто подсаживались друзья Гейджа, скоро я перезнакомился с ними. Тогда Тому захотелось, чтобы я тоже что-нибудь написал. Я отказался – какой из меня писака? Смех да и только. К тому же мой почерк оставляет желать лучшего, так что пока я что-либо накорябаю, никто не сможет этого увидеть, потому что мы все мирно отойдем в мир иной по дряхлости лет, даже не воспользовавшись виселицей. Пока я втолковывал ему это, Том чуть живот не надорвал, так смеялся: я набирал левой рукой, даже не замечая этого, причем выходило знатно.

Джейми помолчал, демонстрируя физическую мощь. Посмотрев на свои руки, он сжал левую ладонь в кулак, отчего было видно, как играют мускулы под его одеждой.

– У меня хватает сил. Пока хватает, а там посмотрим. В бою на меня не жаловались, палаш и клинок всегда были мне верны, и моя рука не дрожала. Но близится день, когда я не смогу орудовать клинком.

Он поднял с пола камзол.

– Я понял его смех. И взял это тогда с собой – пусть напоминает о славном Томе Гейдже.

Рука Джейми скользнула в карман и вынула оттуда три свинцовые наборные литеры. Они были холодные и твердые, как уверенные слова их владельца. Я знала, какое слово составляют эти буквы.

– Это Q. E. D. – Да, это было оно.

– Мой палаш и клинок отобраны врагом, англичанином. – Джейми прикоснулся к буквам, словно набираясь от них энергии и решимости, хотя это было лишнее – он говорил твердо. – Том раскрыл мне иной мир, вложил в руки иное оружие. Его-то я уж не выпущу.

Мы не опаздывали на встречу, выйдя ровно без пятнадцати минут пять. Съев немного – разве ту устричную похлебку с изрядным количеством перца – и выпив хорошего вина, чередуя приемы еды с другими, не менее приятными вещами, мы чувствовали себя превосходно, идя по излюбленной нами Королевской Миле.

Небо Эдинбурга обещало дождь – над городом сгущался туман. Но пока мы шли, нас освещало солнце, облака были золотых и розовых тонов, мостовая отражала цвета заката и ничто не предвещало беды. Шотландская столица была полна света, как мы были полны любви. Идя рядом, мы не замечали ни признаков надвигающейся непогоды, ни того, что эдинбуржцы живут в неприглядных серых домах и что великолепие заката преходяще. Я зарделась от удовольствия, а Джейми сиял, глядя на меня.