Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы

Он стащил с меня платье, но я заметила это, только когда он прикоснулся горячим телом к моей груди – даже через рубашку я чувствовала его возбуждение, – и когда к моим голым бедрам прижались его бедра. Когда он потянулся к штанам, я немедленно исцарапала его; к шрамам, оставленным Лаогерой на лице Джейми, добавились шрамы на шее.

Еще немного – и мы бы уничтожили друг друга. Ненависть душила нас, и мы хотели отомстить друг другу за годы разлуки, за его распоряжение, за мой уход, за Лаогеру, за Фрэнка…

– Гадина! Потаскуха! – Джейми щедро награждал меня прозвищами.

– Проклятье! Посылаю тебе проклятье!

У него были длинные волосы, в которые я не преминула вцепиться. Дальше мы упали на пол, ругаясь, крича, шипя и избивая друг друга.

Наверное, нас звали, но безрезультатно – мы ничего не видели и не слышали, ослепленные и ненавистью, и любовью. Внезапно на нас вылился ушат холодной воды, напугав нас и остудив наш пыл. Джейми побледнел.

С его головы на меня капала вода. Я была поражена произошедшим. В дверях стояла Дженни.

Бледная, как и брат, она стояла с кастрюлей в руках.

– Хватит! – она была зла не меньше нашего. – Сколько можно, Джейми? Что ты себе вообразил? Поднял на уши весь дом, все разгромил и продолжаешь в том же духе!

Джейми оставил мое тело в покое, сползая с меня с медвежьей грацией. Его сестра бросила мне одеяло.

Джейми стоял на коленях, упираясь руками в пол и тряся головой, разбрасывая брызги. Его штаны были разорваны, но он надел их, хотя и очень медленно.

– Как же так? Где твой стыд? Неужели не совестно? – удивленно смотрела на него Дженни.

Джейми пытался понять, кто и зачем стоит перед ним. Казалось, он не узнавал сестры. Капли стекали по его груди.

– Мой стыд при мне, – тихо произнес он.

На него было больно смотреть – он казался обезумевшим. Закрыв глаза, он вздрогнул и ушел, не говоря ни слова.

Глава 35

Бегство из Эдема

Я плюхнулась обратно на кровать. С той стороны, где села Дженни, доносились звуки плача – наверное, она была слишком потрясена. Кто-то стоял в дверях, возможно, слуги, впрочем, не ими были заняты наши мысли.

– Я поищу одежду для тебя. – Она поправила подушку и предложила мне лечь. – Хочешь виски?

– Куда ушел Джейми?

Его сестра посмотрела на меня сочувственно и в то же время заинтересованно.

– Он больше не войдет сюда, пока я не разрешу ему. – Она была настроена воинственно. – Как только можно позволять себе такие выходки? – Управляясь с одеялом, Дженни хмурилась.

– Он здесь ни при чем… То есть… Я хотела сказать, что… – ерошила я волосы. – И он при чем, и я… оба виноваты.

Я молча развела руками и уронила их на колени. Представляю свой вид в ту минуту: исцарапанная, искусанная тетка с униженным взглядом.

– Ясно. – Дженни не нашла что сказать.

Она смотрела на меня так, словно она и правда все понимала. Никто не хотел говорить о произошедшем в этой комнате, поэтому мы молчали. Я просто сидела на кровати, а Дженни занималась уборкой, одновременно давая указания слугам. Подойдя к шкафу, она с видимым испугом посмотрела на брешь, пробитую братом, а потом подобрала то, что осталось от кувшина.

Осколки были аккуратно сложены в тазик, когда послышался стук закрываемой парадной двери. Дженни выглянула из-за занавески.

– Он ушел. – Я мгновенно поняла, о ком речь. – Пошел к холму. – Занавеска заслонила идущего Джейми. – Все туда идет, когда несладко приходится, туда или к Эуону – набираться выпивкой. По мне, так пусть на холме сидит, чем так.

Я хмыкнула.

– Да, сейчас-то ему точно будет несладко.

В дверном проеме возникла Джанет с печеньем, кружкой воды и графином с выпивкой.

Она тоже была растеряна.

– Тетушка… с тобой все хорошо? – выпалила она, подавая мне поднос.

– Да, милая. – Я выпрямилась на кровати и взяла виски.

Ее мать снова посмотрела на меня, ласково потрепав дочь, и пошла к выходу.

– Посиди пока здесь, – сказала она Джанет. – Я за платьем. – Это уже было адресовано мне.

Джанет не перечила и заняла табурет, стоящий возле кровати. Так один наблюдатель, мать, сменился другим – ее дочерью.

Еда подкрепила мои силы. Все те события, свидетелями которых была эта комната, казалось, приснились мне в страшном сне, но, к моему сожалению и ужасу, я слишком хорошо помнила их. Все, все подбрасывала услужливая память: и воланы небесно-голубого цвета на платье, которое было надето на девочке Лаогеры, и капилляры под кожей Лаогеры, лопнувшие от напряжения, и острый край ногтя Джейми…

– А куда делась Лаогера, тебе не известно?

Джанет смотрела вниз, на свои ладошки, однако она с радостью отозвалась.

– Известно: она, Марсали и Джоан, – так, видимо, звали ее дочерей, – уехали назад в Балригган. У них там дом. Дядя Джейми отослал их.

– Отослал, – бесчувственно повторила я.

Джанет схватилась руками за фартук, в волнении перебирая его складки. Она вскинула глаза и крикнула:

– Мне так жаль, тетушка!

Я видела, что ее взор затуманивается слезами. Глаза Джанет были похожи на глаза Эуона.

– Что ты, глупышка, все хорошо. – Я не знала, чего ей жаль, но хотела как-то поддержать ее.