Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы

Я сама взяла чашку с чаем и плюхнулась в кресло со страницами из дневника Мелтона. Гладкий почерк восемнадцатого столетия, несмотря на архаичную орфографию, оказался на удивление разборчивым, и в считаные минуты дневник перенес меня в крестьянскую хижину близ поля боя, а воображение дорисовало и жужжащих мух, и раненых шотландцев на земляном полу, и резкий запах крови, наполняющий тесное помещение.

…во исполнение долга чести моего брата я не мог поступить иначе, кроме как сохранить Фрэзеру жизнь. Поэтому я не включил его имя в список изменников, казненных у фермерского дома, и договорился о том, чтобы ему предоставили возможность отправиться в его родовое имение. Честно признаюсь, что я при этом не чувствую себя человеком, проявившим чрезмерное милосердие или поступившимся своим долгом как офицер армии герцога, поскольку чрезвычайно тяжелая, загноившаяся рана в ноге названного Фрэзера делает его благополучное возвращение домой весьма маловероятным. Так или иначе, честь и долг не оставляли мне иного выбора, и могу сказать, что я испытал определенное облегчение, когда этого человека убрали с моих глаз, тогда как мне пришлось заняться погребением его расстрелянных товарищей. Не самое приятное занятие: то количество трупов, которое мне пришлось увидеть в эти последние два дня, угнетает меня.

На этом запись заканчивалась.

Я положила листки себе на колено. «Чрезвычайно тяжелая, загноившаяся…» В отличие от Роджера и Брианны я знала, насколько серьезной могла быть такая рана в отсутствие не то что антибиотиков, но элементарного медицинского ухода, даже примитивных припарок из целебных трав, доступных горским знахарям той эпохи. Сколько времени заняла тряская дорога от Куллодена до Брох–Туараха в повозке? Два дня? Три? Мог ли он в подобном состоянии и без должной помощи продержаться так долго?

— И все же он добрался.

Голос Брианны ворвался в мои мысли, ответив на то, что, по–видимому, было сходной мыслью, выраженной Роджером. Она говорила с простодушной уверенностью, как будто видела все те события, которые были описаны в дневнике Мелтона, и ничуть не сомневалась в благополучном исходе.

— Он все–таки вернулся. Он был Серой Шляпой, это я точно говорю.

— Серой Шляпой? — Фиона, качавшая головой над моей забытой и остывшей чашкой чая, удивленно воззрилась на Брианну. — Ты слышала о Серой Шляпе, правда?

Роджер с изумлением уставился на девушку.

— Эй, а ты–то о ней откуда знаешь?

Она кивнула, вылила мой чай в стоявший у камина горшок с альпийским ландышем и наполнила мою чашку свежим, от которого шел пар.

— От бабушки, откуда же еще. Она мне эту историю рассказывала не раз и не два.

— Расскажи нам!

Брианна напряженно подалась вперед, зажав чашку в обеих ладонях.

— Ну Фиона, ну пожалуйста! Что за история?

Фиона, неожиданно оказавшись в центре всеобщего внимания, слегка этому удивилась, но добродушно пожала плечами.

— Да ничего особенного, история про одного из сторонников Красавчика принца Чарли. Когда они потерпели страшное поражение при Куллодене и многие погибли, кое–кому все же удалось спастись. Один человек, например, сбежал с поля и переплыл реку, но красные мундиры все равно пустились за ним в погоню. По пути ему встретилась церковь, он шмыгнул туда и воззвал о милосердии к священнику. Священник и прихожане сжалились над ним и обрядили прямо поверх мундира в пасторское облачение. Когда англичане нагрянули в храм, он вещал с кафедры и они не заметили, что у его ног с промокшей одежды натекла лужица. Красные мундиры решили, что ошиблись, и убрались восвояси. Тому малому удалось спастись, а прихожане потом рассказывали, что это была самая лучшая служба, которую им доводилось слышать!

Фиона рассмеялась от души, тогда как Брианна нахмурилась, а Роджер выглядел озадаченным.

— Это и был Серая Шляпа? — уточнил он. — А я думал…

— Да нет же! — заверила его девушка. — Это был не Серая Шляпа. Серая Шляпа — это еще один горец, уцелевший после Куллодена. Он вернулся в свое поместье, но поскольку англичане охотились за якобитами по всей горной Шотландии, ему пришлось скрываться в пещере на протяжении семи лет.

Услышав это, Брианна откинулась на стуле с громким вздохом облегчения:

— И арендаторы называли его даже между собой не иначе как Серой Шляпой, чтобы ненароком не выдать.

— Вы знаете эту историю? — удивилась Фиона. — Да, так оно и было.

— А твоя бабушка рассказывала, что случилось с ним после этого? — спросил Роджер.

— Ну конечно! — Глаза Фионы стали круглыми, как капли жженого сахара. — Это самая захватывающая часть истории. Понимаете, после Куллодена начался сильный голод, народ, изгнанный из своих домов посреди зимы, умирал с голоду в горных ущельях, мужчин расстреливали, хижины жгли. Арендаторам Серой Шляпы повезло больше, чем многим другим, но все равно наступил день, когда кончились все съестные припасы и в животе у них урчало с рассвета до заката — никакой дичи в лесу, никакого зерна в полях, и грудные дети умирали на руках своих матерей, у которых не было молока, чтобы их кормить.