Путешествие на «Кон-Тики»

Лима — современный город с полумиллионным населением, раскинувшийся на зеленой равнине у подножья пустынных гор. Архитектура города, а особенно сады и насаждения, делает его одной из красивейших столиц мира, — нечто вроде современной Ривьеры или Калифорнии с вкраплениями произведений старого испанского зодчества. Дворец президента находится в самом центре города и тщательно охраняется вооруженным караулом в колоритных парадных мундирах. Аудиенция в Перу — дело серьезное, и мало кто видел президента кроме как в кино. Солдаты в новеньких портупеях провели меня вверх по лестнице к началу длинного коридора, где меня зарегистрировали трое дежурных в штатском, после чего впустили через громадную дубовую дверь в большой зал с длинными столами и рядами стульев. Здесь меня встретил человек, одетый во всё белое; он попросил меня присесть и исчез. Мгновенье спустя открылась большая дверь, и меня ввели в еще более роскошный зал, где навстречу мне вышло некое важное лицо в безупречном мундире.

«Президент!» — решил я и стал по стойке «смирно». Но нет, человек в мундире с золотым галуном предложил мне старинный стул с прямой спинкой и улетучился. Не просидел я на кончике стула и минуты, как открылась новая дверь, и слуга с поклоном предложил мне войти в большое роскошное помещение с позолотой на стенах и на мебели. Он тут же исчез, а я остался сидеть в полном одиночестве на старинном диване, видя через открытые двери анфиладу других пустых залов. Стояла такая тишина, что было слышно чье-то осторожное покашливание в одном из дальних залов. Затем послышались четкие шаги, я вскочил и неуверенно приветствовал важного господина в военной форме. Но и это был не президент. Я разобрал, что президент просил приветствовать меня — он сейчас освободится после заседания кабинета министров.

Спустя десять минут тишина снова была нарушена твердыми шагами; вошел человек весь в золотых шнурах и эполетах. Я вскочил с дивана и отвесил глубокий поклон. Вошедший поклонился еще ниже и повел меня через целый ряд залов и вверх по лестнице, устланной мягким ковром. Он покинул меня в крохотной комнатушке, где только и было места, что для новенького кожаного стула и дивана. Вошел маленький человечек в белом костюме, и я с отчаянием подумал: куда меня поведут теперь? Но он никуда меня не повел, а только приветливо поздоровался и замер в ожидании. Это был президент Бустаманте и Риверо.

Познания президента в английском превосходили мой запас испанских слов ровно вдвое, так что после взаимных приветствий и приглашения сесть мы исчерпали все наши языковые возможности. Конечно, можно многое объяснить с помощью знаков и жестов, однако невозможно одним языком жестов выразить желание получить разрешение на доступ в военно-морскую гавань Перу. Я понял только, что президент не понимает, что я говорю, и, очевидно, ему это было еще более ясно, потому что он вскоре исчез и вернулся с министром военно-воздушных сил. Генерал Ревередо был бравый мужчина спортивного вида в форме ВВС, с нашивкой в виде крылышек на груди. Он превосходно говорил по-английски с американским акцентом.

Я поспешил извиниться за недоразумение и уточнил, что прошу доступа не в аэропорт, а в морскую гавань. Генерал объяснил, смеясь, что пришел только в качестве переводчика. Моя теория была переведена президенту, который слушал с большим вниманием, время от времени задавая уточняющие вопросы. Под конец он заявил:

— Поскольку предполагается, что тихоокеанские острова были первоначально открыты из Перу, то эта экспедиция представляет интерес и для нашей страны. Если мы можем сделать что-нибудь для вас, — говорите.

Я попросил предоставить мне место для постройки плота на территории военно-морской базы, разрешить пользоваться мастерскими базы, выделить место для хранения наших стройматериалов и предоставить льготы для ввоза снаряжения, а также разрешить нам пользоваться сухим доком и помощью личного состава базы. Наконец, мне нужно было, чтобы какое-нибудь судно отбуксировало готовый плот в открытое море.

— О чем он просит? — спросил президент заинтересованно; я понял его даже без перевода.

— Пустяки, — ответил Ревередо коротко, и президент удовлетворенно кивнул в знак согласия.

В заключение нашей беседы Ревередо пообещал, что министр иностранных дел сегодня же получит личное предписание президента, а военно-морскому министру Нието будет разрешено оказать мне всю необходимую помощь.

— Боже храни вас всех, — засмеялся на прощанье генерал и покачал головой.

Вошел адъютант и сопроводил меня до поджидавшего охранника.

В этот день газеты Лимы писали о том, что из Перу отплывает на плоту норвежская экспедиция. Одновременно сообщалось об окончании работ шведо-финской научной экспедиции, которая изучала жизнь индейцев в джунглях бассейна Амазонки. Два члена этой экспедиции, писали газеты, поднялись на пироге вверх по реке до Перу и только что прибыли в Лиму. Один из них — Бенгт Даниельссон из Упсальского университета — собирался теперь изучать жизнь горных индейцев Перу.